Интерфейс судьбы

Все молча вошли в лабиринт, дошли до кольцевого прохода и побежали. Первый круг, второй, третий. С каждым новым циклом Егор всё отчетливей осознавал нелепость своей идеи. Остальные, видимо, чувствовали то же самое, но продолжали безмолвный бег по кругу. Локоть бежал всё быстрее и быстрее. Внезапно он крикнул: «Новый проход!» и, не сбавляя скорости, свернул с кольцевого маршрута.

— Все за ним! — заорал Егор.

Владислав свернул в последний момент, едва не проскочив мимо развилки. Мелькнула и пропала за поворотом юбочка Снежинки. Егор успел заметить проход, перед которым не было стрелки указателя, и влетел туда вслепую, не представляя, что ждёт его за поворотом. Да какая разница! Ведь это было оно — новое!

Глава 8. Лес

Егор споткнулся и полетел вниз, машинально зажмурившись и выставив вперёд руки. Ладони наткнулись на что-то знакомое, невозможное в мире резиновой белизны. Он открыл глаза и облегчённо выдохнул — трава! Зелёная, знакомая, совсем земная. Или не совсем, он же не ботаник. Но соответствующая его представлениям о том, какой должна быть земная трава. Егор встал и огляделся. Впереди темнел лес, сзади почти отвесно поднималась к небу горная гряда, с которой водопадом низвергался бурный ручей. Новый мир был собран из его представлений. Но построен по чужому плану.

Его товарищи удивлённо озирались; похоже, они тоже видели картину из знакомых им элементов. Локоть заговорил первым:

— Вы чувствуете? Что-то изменилось.

— Ты заметил? — ехидно спросила Снежинка.

— Дура, я не о том, — огрызнулся Локоть. — Мне уже пить хочется. И есть. Год, наверно, не ел, если не больше.

— И мне! — сказал Владислав.

Не сговариваясь, все бросились к ручью. Снежинка присела у берега, набрала полную пригоршню воды и плеснула себе в лицо. Засмеялась и повторила, потом ещё и ещё. Локоть наскоро напился из сведённых ладоней и бродил по берегу, собирая овальные голыши. Владислав, опершись на локти, стал пить прямо из ручья. Внезапно шлем слетел с его головы и исчез в бурном потоке. Владислав проводил его взглядом:

— При Ратиборе такого не было!

Егор фыркнул, не в силах сдержать смех. Он уже привык, что его товарищи говорят с ним на одном языке; а про конвертер забыл почти сразу. Идеальный фоновый переводчик и должен быть незаметным. Но последняя фраза приоткрыла Егору принцип работы конвертера — это был не просто перевод на современный русский, это был перевод именно для него. Алгоритм использовал его мемы и его обороты речи — точно так же, как сборка нового мира использовала его визуальные воспоминания.

Егор подошёл к ручью, лёг на теплую гальку и опустил лицо в холодную воду. Потом долго пил, наслаждаясь этим забытым ощущением. Напившись, отполз от берега и прилёг на траву рядом с товарищами. Говорить не хотелось; все молча смотрели в небо — для него по-земному голубое. Светило скрывали белые облака, но Егор не сомневался, что узнает в нём земное солнце. Он подумал, что если этот мир так похож на Землю, то через несколько часов день, возможно, сменится ночью. А значит, надо идти. Он нехотя поднялся, и тут же рядом с ним встал Владислав:

— Что будем делать, командир?

— А какие у нас варианты? Найдём дорогу и пойдём вперед.

— Согласен! — сказал Локоть, бросив беглый взгляд на горы. — Назад пути нет.

Они дошли до леса и увидели тропу, проложенную по берегу ручья. Это обнадёживало — значит, проблем с водой в ближайшее время не будет.

— Пойдем цепочкой, — сказал Егор. — Локоть первым, затем Владислав и Снежинка, я — замыкающим.

— Ясно! — ответил Локоть и направился к тропе, но Егор остановил его:

— Подожди! Будь осторожнее, здесь нас может ждать засада.

— С чего бы?

— А тебя не смущает тропа, упирающаяся в неприступную горную гряду? Зачем кому-то сюда приходить? Судя по всему, на этой поляне односторонний портал — во всяком случае, никакого выхода я не заметил. А значит, по этой тропе ходят только в одну сторону. И только те, кого выкинуло сюда, как и нас. Но как здесь встречают незваных гостей, мы не знаем. Поэтому — будь осторожнее.

— Я следопыт! — гордо ответил Локоть и бесшумно зашагал по тропе.

Остальные двинулись за ним, стараясь не шуметь. Несколько часов они шли в хорошем темпе. Солнце опустилось совсем низко, стало прохладнее. Пора было думать о ночлеге. Внезапно Локоть остановился и поднял руку в предостерегающем жесте. Все замерли на месте. Плавным движением Локоть снял ремень и сложил его вдвое. Затем вложил в него овальный голыш и резко крутанул. В ветвях что-то зашумело и на землю упала крупная птица, сбитая камнем из импровизированной пращи. Глухарь, — подумал Егор, — или тетерев. Или это одно и то же? Не важно, главное крупная. И если она тоже скалькирована с моих воспоминаний — то съедобная.