Интерфейс

Кортеж Элеанор пронесся по мосту Вудро Вильсона и оказался в Мэриленде. Слева располагались канализационная станция, база ВВС «Бойлинг», здание Агентства военной разведки и Флотский двор. Справа – покрытые лесом холмы, за ними застройка, а дальше запустенье Юго-Запада – одной из крупнейших зон боевых действий в городской Америке. Элеанор трижды бывала на похоронах застреленных там друзей и родственников, и по пути на третьи ее чуть не сбил микроавтобус спецназа.

Округ Колумбия был огромным и исторически черным городом, колонизированным кое-где богатыми белыми. Благодаря отсутствию традиционной организованной преступности, он превратился в поле битвы между различными группами наркоторговцев – ямайцами, гаитянами, нью-йоркцами и собственно вашингтонцами, соревнующимися за право удовлетворять ненасытные аппетиты профессионалов с Кольцевой. Полиции оставалось только ждать, когда «рынок отрегулирует сам себя», как заявил один из полицейских чинов. Считалось, что после того, как территории будут поделены, а границы установлены, эпидемия убийств сойдет на нет.

Против ожидания, насилие заразило новое поколение идеей дешевизны человеческой жизни, а приток оружия в регион сделал полуавтоматы доступными даже для подростков. Врачи, работавшие на скорой в пределах Округа, стали лучшими в мире специалистами по огнестрельным ранениям. Во время Войны в Заливе их сразу отправляли на передний край, где они чувствовали себя, как дома.

Элеанор ждали в Институте Огнестрельных Ранений леди Уилбердон – совершенно новом, уродливом, напоминающем крепость сооружении, возведенном на месте первого из проектов времен Войны Против Бедности. Архитектура отражала его функцию – спасение участников боевых действий. Укрепления Института отваживали желающих добить своих жертв, пока над ними работают врачи.

Стрелять тут можно было только из фотоаппарата или телекамеры. Элеанор выбралась из лимузина и пробилась сквозь стену фотографов и операторов, и в сопровождении нескольких агентов Секретной службы проследовала в небольшую аудиторию в стенах института. На сцене уже находились: мэр Округа Колумбия, медицинский директор института – молодой черный ветеран Войны в Заливе по имени Корнелиус Гэри, а также сама основательница – импозантная англичанка по имени Гвиневера Уилбердон. Для Элеанор оставили свободное кресло.

– Мисс Ричмонд, – сказала леди Уилбердон, протягивая руку, – приятно с вами познакомиться. Надеюсь поприсутствовать на вашей инаугурации.

– Большое спасибо, леди Уилбердон, но выборы еще впереди.

– Пффф, – сказала леди Уилбердон и взмахнула рукой, как будто отгоняя муху.

Элеанор подавила желание рассмеяться. Это было именно то отношение, которое она испытывала до того, как сама стала кандидатом.

Поговорить до начала церемонии им не удалось. Она открылась выступлением сборного хора нескольких местных церквей, продолжительной не то речью, не то молитвой в исполнении мэра и представлением доктора Корнелиуса Гэри, директора института. Гэри, в свою очередь, представил леди Уилбердон, которая кратко представила Элеанор, которая объявила об открытии института.

– Приятно было познакомиться, леди Уилбердон, – сказала Элеанор, когда все закончилось.

– Не торопитесь, мисс Ричмонд, – сказала леди Уилбердон. – Нам надо поболтать.

– Я бы с радостью, но мое расписание…

– Все уже устроено, – твердо заявила леди Уилбердон.

По пути к главному входу им пришлось быстро убраться с дороги несущейся навстречу каталки: первого пациента института, тринадцатилетнего парня, поймавшего пулю из «Магнума .357».

Об этом Элеанор узнала уже в лимузине. Две ее следующие встречи были отменены в последнюю минуту, что давало ее пару свободных часов. Природа не терпит пустоты и леди Уилбердон поспешила ее заполнить. Их ждал ланч у «Уилларда».

И в довольно узком кругу – только Элеанор, леди Уилбердон и ее секретарша, мисс Чепмен. Применив как силы личности, так чисто физическую силу, леди Уилбердон извергла из помещения всех приближенных Элеанор. Они уселись за стол и стали перекусывать крохотными сэндвичами.

– Я должна признаться, что знала Баки, – сказала леди Уилбердон.

– Баки?

– Сальвадора. Того малого, которого застрелил сумасшедший и который потом взорвался в суши-баре.

– Мы не были знакомы, – сказала Элеанор. – Я знала только, что он руководит фирмой, которая консультировала нашу команду по вопросам медиа. И что его заменил Ки Огл.

– Баки был воплощением вульгарной хитрости, – сказала леди Уилбердон. – В своем роде весьма эффективной. Но вульгарной.

Она произнесла это слово с таким выражением, как будто речь шла как минимум о растлении малолетних.

– В некотором смысле удивительно, что Сеть наняла его. Как правило, мы придерживаемся более высоких стандартов. Но таковы уж нынешние времна – высокие стандарты выходят из моды.

– Сеть? Он работал на какую-то телекомпанию?

Леди Уилбердон закатила глаза.

– Разумеется, нет. Даже Баки до такого не докатился бы. Вам следует знать о Сети, коль скоро следующие восемь лет – возможно, следующие шестнадцать – вы будете облечены высочайшей ответственностью.