Интерфейс

– Когда вы прыгаете из самолета над зоной боевых действий, вам требуется нечто большее, чем самоуважение, чтобы в целости и сохранности достигнуть земли, – сказал Коззано. – Вам нужен крепкий, добротно сделанный парашют. Молодые люди, заканчивающие школу или колледж в наши дни, имеют много общего с теми десантниками. И если вы полагаете, что Уильям Э. Коззано собирается вытолкнуть их из люка с одними только мотивирующими наставлениями, вы чертовски ошибаетесь.

– Но это же противоречит всему, что он говорил сначала, – сказал Аарон.

– Просто заткнитесь, – сказал Огл. – Думаю, он их поймал.

Когда аналогия Коззано начала проясняться, мониторы перестали сверкать всеми цветами радуги и устремились к зеленой части спектра.

– Нужно будет озадачить Отдел Баек темой дня Д.

Коззано продолжал.

– Точно так же, как нейлон заменил в парашютах шелк, новые технологии должны заменить старые на рынке труда. И я могу заверить вас, что ни одна страна в мире не может сравниться с Америкой в изобретении новых технологий.

Маклейн перебил его.

– И ни одна страна не капитализирует эти изобретения лучше Японии, – сказал он, – и именно поэтому я собираюсь добиться того, чтобы Америка, а не Япония, пожинала плоды своих творческих потенций, уникальных для нашей планеты.

Огл зарылся лицом в ладони и застонал.

– Это сукин сын Маклейн просто вампир. Дайте мне оценку.

Аарон около минуты колдовал над компьютером, выполняя на нем некоторые статистические операции.

– Основываясь на реакциях СОР-100, с учетом обычного семидесятидвухчасового отскока после дебатов и готовности действительно принять участие в выборах, мы получаем 27 голосов за действующего президента, 206 за Коззано и 302 за Типа Маклейна.

– Нам еще работать и работать, – сказал Огл.

– А по мне так очень хорошо, – сказал Аарон, – учитывая, что он даже не выдвигался.

– Нюансы! – сморщился Огл.

38

Уильям Э. Коззано потратил почти час, чтобы добраться от гримерки, в которой с него стирали телевизионный грим, до своей машины на парковке Гражданского Центра Декейтора. По пути ему пришлось, кажется, пожать каждую руку в южной части Иллинойса и перецеловать добрую половину здешних младенцев. Машина, полноприводной внедорожник, оснащенный всеми известными науке вип-функциями и антеннами, частенько попадала в объективы местных каналов (каждый раз, когда он менял масло на подъездной дорожке) и поэтому всем было известно, куда он направляется. Тем временем Тип Маклейн пробрался к ожидавшему его кортежу Секретной службы сквозь неприметный пожарный выход.

Гражданский Центр Декейтора был оборудован разгрузочными рампами, которые вполне позволяли водителю Коззано завезти его прямо в здание и там же и подобрать, однако он выглядел куда выигрышнее, прокладывая путь сквозь толпу сторонников. Люди Огла натянули два каната, выгородив коридор от здания и до машины Коззано. Ки Огл лично прошелся по нему с рулеткой, проверяя, что он достаточно узок, чтобы позволить зевакам практически наваливаться на Коззано, пока они суют ему под нос младенцев, клочки бумаги и ручки. Батареи прожекторов были установлены на передвижных мачтах, освещая парковку, как университетское футбольное поле в пятничный вечер, а телевизионные съемочные группы радостно оседлали платформы, расставленные для них Оглом.

– Не так уж и плохо получилось, – заметил Коззано.

Он расположился на заднем сидении вместе с Зельдо. Спереди сидели водитель и патрульный полиции штата Иллинойс. Они ехали по двухрядному асфальтовому шоссе со скоростью восемьдесят миль в час, сопровождаемые одной из машин Огла, машиной Секретной службы и несколькими джипами Дорожного патруля. Чтобы добраться до Декейтора этим утром, они потратили несколько часов, поскольку выбрали кружной маршрут через Шампань и Спрингфилд. Но по прямой и на такой скорости до Тасколы было ехать считанные минуты.

Мозг Зельдо был переполнен впечатлениями от последних событий, но самым удивительным был все-таки тот факт, что они ехали со скоростью восемьдесят миль в час, притом что патрульный сидел с ними в одной машине.

Он покачал головой и попытался сосредоточиться на насущных вопросах. Коззано включил тусклую лампочку, пролившую неяркий свет ему на колени, и принялся что-то записывать. Зельдо наблюдал за правой рукой губернатора, вцепившейся в толстое тело дорогой авторучки с такой силой, что ручка, казалось, грозила лопнуть и заляпать интерьер чернилами. Он писал кривыми печатными буквами, выводя их по одной, как первоклассник. Скорость его восстановления превзошла их самые смелые надежды, и тот, кто не знал об инсульте, никогда бы о нем и не догадался – за исключением вот таких моментов, когда Коззано пытался писать. Коззано это бесило, и он тратил кучу времени, практикуясь в письме и пытаясь избавиться от этого задержавшегося признака слабости.

– Мы собрали целую прорву данных. Их придется сбрасывать все ночь, – сказал Зельдо. – Потом анализировать их всевозможными способами. А потом нам с вами нужно будет просмотреть результаты.

– Хорошо, – отозвался Коззано, думая о чем-то своем.