Интендант третьего ранга

Внезапно уполномоченный свернул на полянку и остановил коня. Саломатин последовал за ним. Уполномоченный легко спрыгнул на землю и направился к спутнику. Саломатин упредил: хоть и тяжело, но сполз сам. Уполномоченный кивнул и указал вперед. Саломатин увидел два аккуратных холмика, обложенных дерном. Каждый венчал вытесанный из дерева небольшой крест.

– Кто? – спросил Саломатин, все понимая.

– Слева – интендант третьего ранга Брагин и сопровождавший его боец, Елатомцев. Справа – два бойца, которых мы вывезли мертвыми с мехдвора. Подумал, захочешь взглянуть.

Саломатин кивнул, подтверждая, и замолчал.

– Как погиб Брагин? – спросил минуту спустя.

– Нарвался на немецкий патруль, недалеко отсюда.

– Уверен?

– Видел собственными глазами.

– Был с немцами? – скрипнул зубами Саломатин.

– Прятался в кустах.

– Почему?

– Оружия не было.

– А если б было?

– Не дал бы убить.

Саломатин недоверчиво хмыкнул.

– Немцы, которые застрелили Брагина, лежат там, – спокойно сказал уполномоченный, указывая в угол поляны. Саломатин повернулся и увидел осыпавшийся песчаный холмик. Его тоже венчал крест из не ошкуренных березовых жердей.

– Кто их убил?

– Я.

– Говорил: не было оружия!

– Подобрал карабин Елатомцева.

Саломатин смотрел недоверчиво, уполномоченный открыл висевшую на боку командирскую сумку и протянул Саломатину две солдатские книжки. Тот взял, листнул. Рядовой Шмидт, ефрейтор Шнайдер…

– Почему?

– Не люблю, когда стреляют в безоружных. Брагин лежал в телеге раненый, Елатомцев поднял руки.

– Послушайте, Кернер! – сердито сказал Саломатин, возвращая документы. – Я не знаю зачем вы…

– Кернер я только для немцев, – прервал его уполномоченный. – Для остальных – Брагин, Савелий Ефимович. Можно на "ты" – мы, похоже, одних лет.

– Зачем тебе имя Брагина? – спросил Саломатин, с трудом переходя на "ты". Это сближало, а он не хотел.

– У меня не было других документов. К тому же я и в самом деле интендант третьего ранга. Только в запасе…

– Чего ж ты хочешь, "интендант"? – зло спросил Саломатин, выделяя последнее слово.

– Поговорить, – ответил лже-Брагин, присаживаясь на траву. Саломатин невольно последовал его примеру. – Знаю, что собираешься бежать, пробиваться к своим.

"Кто предал?" – ворохнулось в голове Саломатина. Ворохнулось и стихло. Интендант смотрел на него строго и спокойно, Саломатин понял: никто не предавал. Но этот знает.

– Сделать это просто, – как ни в чем не бывало, продолжил интендант. – Ночью школу охраняют двое мужиков, разоружить их легче легкого – сами винтовки отдадут… – лже-Брагин будто читал мысли старшего лейтенанта, Саломатин невольно поежился. – Все бойцы с тобой не пойдут, но многие увяжутся. Только не дойдете.

– Почему? – хриплым голосом спросил Саломатин.

– Проголодаетесь, зайдете в деревню хлеба просить. Кто-нибудь да предаст – не все советскую власть любят. Прикатят немцы – что сделаешь с двумя винтовками? Опять плен?

– Кто-нибудь доберется! – не согласился старший лейтенант.

– Может быть, – не стал спорить интендант. – Но того, кто выйдет к своим, сразу потащат в особый отдел. Спросят: "Был в плену?" "Был!" "Рассказывай, как немцы завербовали, какое задание дали?" Повезет – поверят, отправят на передовую. Только не батальоном командовать – рядовым! Не повезет – поедешь в Сибирь, или того хуже – расстреляют сгоряча.

"Откуда знаешь? – хотел спросить Саломатин, но промолчал. – Может, он сам из НКВД? – подумал невольно. – Со спецзаданием? Держится больно уверенно…"

– Красная Армия отступает, сдает город за городом, – продолжал интендант. – В ставке – лихорадочные поиски виновных. Особые отделы зверствуют – в каждом пленном видят шпиона…

– Так на немцев работать? – закипая, спросил Саломатин.

– Почему на немцев? – удивился лже-Брагин. – Им отдаем центнер с гектара, большая часть хлеба остается людям. Есть-пить им надо? Излишки зерна и мяса немцы меняют на мыло, соль, спички, керосин… Советская власть не привезет… Она велела ничего не оставлять врагу. Жги, взрывай! А как же свои? Те, у кого дети на фронте кровь льют? Наплевать? Лес рубят – щепки летят? Не многовато ли щепок? Пусть дохнут с голоду, раз Сталин и его окружение врага проспали? Пакт с ним заключали, пили за здоровье фюрера?..

"Он не из НКВД! – понял Саломатин. – Он хуже…" Что "хуже" он не смог сформулировать, но слушать было страшно. Не потому, что лже-Брагин хаял Сталина – в мехдворе голодные бойцы не такое кричали. Интендант говорил правду. Страшную… Саломатин тоже пил за здоровье фюрера! Пусть не пил, но за столом, где пили, сидел. Могут припомнить. Когда время придет…

– Тебя и твоих бойцов я выкупил за центнер масла, – улыбнулся интендант. – Чуть больше килограмма за голову. Дешево ценят немцы красноармейца, обученного воевать.

– С двумя винтовками навоюешь! – хмыкнул Саломатин, мгновенно поняв смысл слов интенданта. – И патронов мало.

– У хорошего хозяина найдется! – сказал лже-Брагин, вставая. – Поехали?