Интеллигент кислых щей (СИ)

- Да какие там кабаки, - ответил ему Максим, - Вика меня по музеям затаскала. Я её обожаю, она лучшая во вселенной, но её любовь к культуре меня просто бесит. Я бы по выходным с пивом у телевизора посидел, а приходится ходить на оперу и балет. Она и детям это в голову вдалбливает.

- Вот и хорошо, - сказала Анфиса Сергеевна, - мне никто культуру в голову не вбивал, и я очень жалею об этом. Вика очень разносторонняя девушка, и я рада, что она учит малышей этому. Я бы даже хотела, чтобы кто-нибудь из них стал или артистом, вообщем, избрал какую-нибудь такую профессию, с культурой связанную.

- И на фиг это надо? – спросил Иван Николаевич.

- Действительно, - поддакнул ему Макс, - на фиг это надо? Что это за профессия? Артист?

- Да она сама артистка.

- Бывшая, и я рад, что сцена осталась позади. В чём-то я понимаю Северского, я бы сам нервничал, если бы за ней бегала толпа мужиков. Красивая, талантливая сверх всякой меры, умная. Просто какая-то убийственная смесь, а не женщина, и я бы хотел, чтобы Леня пошёл по моим стопам, а Лиза стала врачом. Насчёт Василисы пусть она сама решает, в какую степь дочь направлять. Я тут права голоса не имею.

- Не надо строить из себя собственника, пусть они сами решают, куда им пойти. Что за блажь тебе стукнула? Вику её мать тиранила? Тиранила. Она бунтарка по жизни, встала на уши и оторвалась на всю катушку. Думаешь, дети такими не будут? На их внешности твои гены сыграли, а вот характер, думаю, Викин.

- Капец! – со вздохом сказал Макс, и я решила войти на кухню.

- Что это вы меня обсуждаете? – я вытащила из шкафчика чашку, и налила себе кофе.

- А ты подслушиваешь? – покачал он головой.

- Подслушиваю, - с невинным видом ответила я, - а ты не командуй, - кивнула я Максу, - нашим детям ещё и года нет, а ты уже решаешь, кем они будут.

- О будущем детей надо заранее думать.

- Прекрати, - я села за стол, - и не выдумывай глупостей.

Макс досадливо фыркнул, и ушёл на работу. Вслед за ним выкатился и Иван Николаевич, а потом и я засобиралась.

Вышла на крыльцо, и вдруг услышала жалобный скулёж.

Удивлённо огляделась по сторонам, и обнаружила Себастьяна, мокрого, грязного, и жалобно скулящего, прижавшись к крыльцу. Ему не по нутру был дождь, и собачка вся тряслась.

- Привет, Себастьян, - я взяла псинку на руки, - ты опять потерялся? И долго я буду относить тебя хозяйке? – и я пошла на другой конец посёлка.

Дверь мне открыла Алевтина, и всплеснула руками, увидев

меня с собакой.

- Он опять к вам убежал? – покачала она головой, - они все

прячутся по углам, чувствуют.

- Что они чувствуют? – не поняла я.

- Чувствуют, что немного им осталось, скоро их усыпят.

- Усыпят? – в ужасе переспросила я, и у меня сердце сжалось от тревоги, - да что случилось?

- А вы не слышали? Весь посёлок уже гудит, ведь Инна Петровна умерла.

- Господи! – только и смогла вымолвить я, пальцы невольно разжались, и Себастьян брякнулся на пол, - я ничего не знала, в Париж по работе ездила, и только сегодня вернулась.

- Понятно, - кивнула головой Алевтина, - заходите, чего под дождём мокнуть.

- Как это случилось? – стала допытываться я.

- Да она с лестницы слетела, случайно, и шейные позвонки сломала.

- Как можно случайно слететь с лестницы? – озадаченно спросила я, - она ведь на коляске ездила.

- Ездила, наверх на лифте поднималась, специально был сделан, когда она после аварии обездвижила. Впрочем, я не удивляюсь, сумасшедшая была старуха, царствие ей небесное.

- Подождите, - помотала я головой, - но зачем она на второй этаж ездила? Зачем ей лифт? Если человек инвалид, ему вполне достаточно первого этажа. И с лифтом катавасию затевать. Я в этом просто смысла не вижу.

- И я смысла не вижу, и её родные не видели, да только надо знать её. Знаете, почему она в аварию попала?

- Понятия не имею.

- Она была лихачом. Это такой человек, она всё время пробовала всё новое, восходила на вершину, а потом кидалась на что-то другое. Для неё однотонная жизнь была просто убийственной, но жажда адреналина у неё была всегда. Думаю, вы уже всё поняли, она не справилась с управлением на мокрой дороге, но она сама утверждала, что её хотели убить.

- С чего она это взяла?

- Говорила, будто кто-то за ней гнался, и она из-за этого не справилась с управлением. Но никто ей не поверил.

- Почему?

- Она уже в возрасте была, и сын посчитал, что она просто выжила из ума.

- Вы же сами сказали, что она в разуме, - напомнила ей я.