Прочитав последнее сообщение от СКИБ, Алексей хмыкнул: «Ничего себе… Высокородные ублюдки на юридические термины перешли. “Обвиняется, обвиняется”. А чудовища не пробовали себя обвинять в убийствах миллиардов людей? Подождите немного, сучата высокородные…»
Мысли и воспоминания о трагедии загнали настроение в характеристику «как-то не очень».
«Ну вот как назвать пограничное состояние, когда с одной стороны, грандиозные плюсы, а с другой — такие же по грандиозности пролеты? Радость и печаль в одном флаконе. Хотя, как ни крути, приобретения явно в разы масштабней и при должном усилии могут послужить на пользу всем оставшимся на земле. Хотя и эти более двух тысяч вбитых в Восприятие вполне могут обернуться путеводной нитью, да и разрешением внутренних проблем клана в будущем, тоже. Ведь не зря же они именно так распределили очки характеристик для наследника».
Такие мысли значительно прибавили очков к хорошему настроению.
«О боже! Я, похоже, уже опаздываю на встречу. Нужно как-то закругляться, что ли», — вдруг подумалось Алексею, и он заторопился.
— Так, Лулу, я могу пригласить сюда друзей? — спросил он у помощницы.
— Можете. Правда, не сюда, у вас теперь есть элитная капсула для работы в Сети, издревле принадлежавшая клану Зимогоры. Там возможно содержание до недели нескольких тысяч гостей в ранге членов клана и сотни сторонних. Ваше же личное нахождение в капсуле «Сеть» возможно столь долго, сколько будет существовать это межгалактическое объединение.
— Хорошо, Лулу, тогда подготовь все необходимое для проживания примерно пятнадцати-двадцати человек и праздничного пира на три дня.
Помощница на пару секунд задумалась и спросила:
— Феникс, тем самым вы санкционируете мой перевод в церемониальную капсулу клана Зимогоры?
— Конечно, Лулу, конечно… Куда я теперь без тебя?
И опять вроде как показалось, что образ прозрачной девушки словно уплотнился, стал хоть на грани, но более осязаемым.
— Все будет сделано в лучшем виде, глава Феникс, — лучась радостью, сказала Лулу, Алексей приветливо махнул рукой и вышел из Сети.
Пахнуло свежим крепким ветром Балтики. С первого взгляда ничего не изменилось — белый гигант, красавец, все еще всем своим видом зазывал смежить веки и всласть выспаться. Но, как оказалось, в пространстве древнего железнодорожного вокзала происходило и другое — более бодрящее действо.
— Вот же, ядрёна вошь! Это что?
В десяти сантиметрах над уже знакомой лавкой зависал Тики-Таки, а под ним почти все деревянное лакированное пространство сидушки занимали наручные часы.
Появившийся Алексей вдруг ощутил себя в цирке, причем в самом первом ряду, и надо отметить, выступление артиста оригинального жанра завораживало. Тики-Таки хватал часы тонюсенькими гуттаперчевыми и полупрозрачными ручонками и подтягивал к себе. Затем эти шаловливые хваталки невероятно ускорялись, а часы разлетались на невероятное количество деталей. Потом с еще большим ускорением часы собирались, происходил торжественный завод и внимательное прослушивание хода, и, наконец, финал: ласково-протяжное «Тики-Таки». В этих звенящих множеством мелких колокольчиков словах крылось столько обожания и нежности, что Алексею показалось, еще немного — и он сладкой патокой растечется по керамической плитке зала ожиданий.