Интеллект в подарок

Девушки были из одной комнаты и явились с жалобой на соседку. Каждый день приводит мужичков, которых часто меняет. Но главное в другом. В 23–00 она прячет его под кроватью, а когда все лягут спать, он вылезает и перебирается к ней. После чего до двух часов ночи уснуть невозможно, ибо они не железные и слушать все те безобразия, что они вытворяют в постели просто невозможно. И все это регулярно повторяется по два дня подряд каждую неделю. Нередко ночные безобразия повторяются по утрам, начиная с пяти утра.

И ладно бы они это все молча делали, так нет, все это сопровождается страстными воплями, охами и ахами. Спасает только то, что она работает проводником на поездах дальнего следования и частенько её неделями не бывает дома. Вчера вечером она вернулась, и опять они всю ночь не спали. Им с утра на работу, они на станции работают, кто диспетчером, кто в бухгалтерии, а она днём отсыпается. Вот и сейчас, она все ещё в постели валяется, а к вечеру её дружок придёт и всю ночь почитай им опять не спать, эротический концерт слушать.

— Выручайте Василий Васильевич, придумайте что-нибудь, Христа ради.

— Ну, вы хотя бы бога всуе не поминайте, товарищи комсомолки. Комсомолки ведь поди? — спросил я строго.

Девушки дружно покивали.

— А она?

— Нет.

А по-свойски не пытались разобраться, трое на одну?

— Пытались, — махнула одна, небольшого росточка, рыженькая, явно лидер в их маленьком женском коллективе. — Она оказалась сильной, как лось, наваляла нам, неделю синяки сходили.

— Ясно. Вы из 18-й комнаты, насколько я помню? — спросил я, хотя эту информацию я знал точно. И соседку их, Анфису Яблоневу, я прекрасно помнил. Живёт в общежитии всего третий месяц, делает, что хочет и укорот ей никто сделать не может.

— Ладно, девушки, сигнал от вас поступил, я его выслушал, буду думать. Вечерком, часикам к одиннадцати я к вам загляну. Ждите.

Я встал и проводил девушек на выход. Мои ученики пыхтели за столом. Подошёл к ним, посмотрел, поговорил, похвалил, с Томиным поговорил на немецком. Попросил рассказать мне о своих родителях. Слушал, поправлял, объяснял, снова слушал. Затем выдал очередное задание и перешёл к девушкам. Занимались до четырёх часов пополудни.

Решил сделать перерыв и покормить ребят. Ливерная колбаса ещё была и нетронутый шмат сала. Пошёл на кухню, поставил на примус чайник и встретился с Полиной. Та была мрачнее тучи.

— Ты вчера не выяснил, куда Зинаида пропала? — спросила она меня.

— Нет, а что случилось?

— Зинаида со следами сильного избиения попала в краевую больницу.

— Ты была у неё?

— Нет, позвонила её подруга, Инга и сказала, что она лежит в реанимации. Я хотела поехать, но Инга предупредила, что пока к ней никого не пускают.

Полина помолчала, потом подняла на меня свои печальные красивые глаза и сказала:

— Я так одинока.

— Хочешь, я тебя со своими одноклассниками познакомлю и чайком угощу, с бутербродами?

Полина кивнула и через несколько минут мы все сидели в комендантской за большим прямоугольным столом и ели бутерброды с салом и колбаской.

Разговора, как такового не получалось, несмотря на то, что все мы были по сути ровесниками. Только мне было 18 лет, а остальным было по 17. Интересы у всех нас были уж слишком разными.

— Ну, что, — спросил я учеников, — пойдём домой или ещё позанимаемся?

В результате решили позаниматься ещё один урок и в 17–00 пойти домой. Час пролетел быстро. На проводы у меня ушло ещё два часа. К 19–00 я вернулся в общежитие и просмотрел свой виртуальный журнал посещений на сегодня. К Яблоневой, в 18-ю комнату был один посетитель мужского рода. Я посмотрел журнал посетителей у вахтера, и с удивлением обнаружил, что никакой отметки в журнале нет. Дежурила супруга Макара Петровича, Серафима Ивановна.

— Как так получается, Серафима Ивановна, — спросил я её, — у меня точные сведения, что в 18-ю комнату к Яблоневой пришёл в гости мужчина, а у вас в журнале торричеллиева пустота?

— Не знаю ничего, никакого Челли не было, — ушла в несознанку вахтер.

— Пройдёмте со мной в 18-ю комнату, — предложил я ей, — и вместе запишем товарища гостя в гостевой журнал посетителей нашего общежития, согласно должностной инструкции для дежурного на вахте, которая вам хорошо известна.

— А на вахте кого оставим?

— А давайте вашего мужа попросим?

— Он того, этого, принял немного за ужином и сейчас спит, — смущенно сказала Серафима Ивановна.

— Серафима Ивановна, — сказал я, — вы прекрасно можете сами сходить, без меня и взять у него пропуск и записать в журнал. Ну, как, сами справитесь?

Серафима Ивановна кивнула.

— Только, хочу вам сразу сказать, что, если вы его не обнаружите ни в комнате, ни под кроватью Яблоневой, я буду вынужден найти его сам, а о вашем промахе написать служебную записку коменданту общежития, Михаилу Васильевичу.

— Я справлюсь, — твёрдо сказала она, и через 10 минут она вернулась с пропуском гостя. Я взглянул на его фотографию. Мужичок, как мужичок, с моей точки зрения ничего особенного. Отдал пропуск вахтеру и, уходя к себе, сказал:

— Проводить гостя в одиннадцать вечера не забудьте.