Интеллект в экстриме

– Если разобраться, то выбирать не из чего. У всех работников имеются датчики, у погибшей он отсутствовал. По этой причине машина совершила наезд на человека.

– Датчики служили причиной наездов, поэтому жнецы от них избавлялись, – возражал Курилов.

– И вы помогали им?

– Да. Хочу, чтобы вы учли это, когда будете разбираться.

Инспектор ответил, что для этого его сюда и послали, и попросил подбросить до барака, где ему предстояла встреча со жнецами. Послушать его выводы собралась вся команда сезонников. Они работали жнецами не один год и могли рассказать десятки историй из практики. Они и прояснили некоторые производственные моменты. Наезду на людей способствовал автопилот, управлявший комбайном, но изучить этот вопрос не удалось: нейросеть заблокировала данные как «клеветнические», поскольку они наносили урон деловой репутации фирмы-изготовителя.

Инспектор, агент холдинга, выслушивал мнения, пытаясь разобраться, что произошло.

Через час беседы у него остался только один слушатель, Курилов. Прочие разошлись по домам, им предстояло рано вставать.

– Ладно, выкладывайте, что вы мне собирались сообщить, – сказал инспектор.

Курилов заметил, что торговцы органами очень вовремя оказались на месте происшествия. Не исключено, что тут сработали утечки информации, в которых упрекали сервисы ИИ.

– Этим займутся другие люди, – поморщился инспектор, тема была ему неприятна. – Вы лучше расскажите, почему вас уволили из авиации.

В последнем рейсе Курилов страховал пилота с ИИ, который полностью осуществлял полет. Выполнялась реализация совместной работы человека и машины, когда роботы отвечали за решение простых технических задач, а пилоты принимали решение в критической ситуации. Надзирающим инспектором являлся робот, который во время полёта обронил где-то свой телефон последней модели. За всем этим основная цель отошла на задний план, и вместо того, чтобы заниматься отладкой функций ИИ, выполнявшим роль второго пилота, они искали этот телефон, и когда он нашелся в вещах Курилова, тот ответил, что считает это недоразумением.

– Мне предъявили обвинение. Судимость условная, но она до сих пор не снята.

– А место инструктора вас интересовало бы? – спросил инспектор.

Взятка – именно так следовало расценивать предложение – была подозрительно высокой.

– Я больше не намерен служить, – ответил Курилов.

– Нет?

– Нет. Не трудитесь заходить еще раз. Я не передумаю.

Разговор следовало бы закончить раньше.

Мальчик болтался неподалеку, ждал, когда они закончат.

– Я с ними договорился. Ничего опасного. Скажи матери, если она переживает.

– Хотите, я вас выведу отсюда коротким путем.

– А что взамен? – поинтересовался Курилов.

– Электронный блок от комбайна.

– Годится. Если покажешь, где здесь можно заправиться дизелем, получишь еще один.

За всеми волнениями он так и не узнал имя инспектора.

Мальчик сдержал слово. По гравийной дороге они добрались до самого склада и заправили полный бак дизелем, да ещё налили топлива в канистру. Взамен Курилов отдал два электронных блока. Куда Кир их девал, осталось для него тайной.

Насос давно вышел из строя, и Курилов приспособил для работы черпак из пластиковой бутылки. Мальчик подгонял его, нужно было выдвигаться, пока комбайны не перевели на другую локацию. Перегруппировка машин осуществлялась по ночам.

– Откуда ты знаешь про ночной режим работы? – удивился Курилов.

– Жнецам и не такое известно, – похвастался он.

Гордость не позволяла ему признаться. что он работал жнецом.

Когда они выезжали, вдалеке уже тарахтели вышедшие на ночную смену комбайны, специально подавая звуковые сигналы во избежание наездов на пешеходов. Управление по безопасности движения пыталось обезопасить людей от электрических агрегатов, которые практически не издавали звуков. Однако владельцам машин удалось добиться разрешения не включать фары, чтобы компенсировать затраты на звуковые сигналы. Так что ночная встреча с комбайном не предвещала ничего хорошего. Следующая в одиночку машина являлась хорошей мишенью для агрегатов, контролирующих территорию. В том, что комбайны выполняют сторожевую функцию, Курилов не сомневался.

Они запаздывали к воскресному ужину, но мальчик заверил, что их ждут.

Стол был накрыт, а на блюдах были яства, которых Курилов никогда не пробовал. Хозяйка отлучилась, чтобы переменить платье, и явилась в длинном вечернем наряде, делавшим её неотразимой. Такие ухоженных женщин Курилов встречал только среди пассажирок в бизнес-классе, а в этом районе – ни разу. Он подумал, что титановая пластинка для мальчика обошлась в целое состояние, между тем семья жила в простом доме. Кем бы ни работала его мать, всем распоряжался агрохолдинг, а там не любили швырять деньги на ветер.

Кир скинул рюкзак у входа и поторопил мать с горячим. Они с дядей Сашей голодны, как жнецы. По словечкам, которыми обменивались мама и сын, по ласковым взглядам, которым они обменивались, можно было угадать намек на тайну. Мальчик был слишком мал, чтобы работать жнецом, и его объяснение казалось детским бахвальством, но мать заступилась: