Интеграл похож на саксофон

Вернулся на свою прежнюю работу в гостиницу «Европейская» и восстановил ранее существовавший женский джаз-оркестр. В 1949-м отказался подписать сфальсифицированный протокол партийного собрания, навлек на себя злобу КГБ, был уволен из гостиницы и внезапно призван на военную службу. Назначение — в глухомань, на остров под Таллином.

Но еще с войны Иосиф Владимирович лично знал многих адмиралов и, поехав в Москву, сумел добиться назначения его военным дирижером Нахимовского училища. Разогнал старых алкоголиков, набрал лучших ленинградских музыкантов, и оркестр Нахимовского училища на ежегодных смотрах неизменно стал выходить на первые места. Вайнштейн получил звание майора, учился на кафедре военных дирижеров Ленинградской консерватории.

Однако ребята в КГБ его не забыли. Кропотливо и неустанно шили ему дело, все сплошь построенное на ложных доносах. Вайнштейна арестовали, отдали под суд, он получил срок с конфискацией имущества, при этом отобрали одну комнату. Когда выносили вещи, маленькая дочка, которой не было еще семи, всхлипывая, прижавшись к маме, спросила: «А мои игрушки тоже возьмут?» Все это случилось в апреле 1952 года.

Все, кто знаком с отечественной историей, знают, что это был период так называемой борьбы с космополитизмом. Поступила установка: всех «-штейнов» — сажать. И капельмейстер образцового оркестра, майор Вайнштейн, отправился на лесоповал.

В лагере, понятно, с разрешения начальства, Иосиф Владимирович сколотил небольшой оркестр, сам писал оркестровки, с благодарностью вспоминая педагога по гармонии. Его молодая жена тем временем заболела страшной болезнью — туберкулезным менингитом. Нестерпимые головные боли, уколы морфия, 70 спинномозговых пункций, 10 пункций в голову.

Малолетнюю дочь взял русский дедушка, написавший Иосифу в лагерь: «Нинель умирает. Подумай о своей дочери, я не собираюсь ей посвящать свою жизнь». В лагере все письма прочитывались цензурой, и начальник лагеря, прочитав это письмо, сказал зэку Вайнштейну: «Пусть кто-нибудь посадит дочку в поезд на Кировск, я ее к себе возьму».

Этого не случилось. Кто-то помог Нинели достать импортный стрептомицин, и, пролежав в больнице почти год, она вернулась домой.

Следующий эпизод — 1969 год, оркестр Вайнштейна на гастролях в бывшем Сталинграде. На концерте побывал тот самый начальник лагеря. Иосиф Владимирович с женой пошли к нему в гости. Ели вареных раков, вспоминали старое. Хозяин по-прежнему работал в местах заключения и, чтобы отвезти гостей домой, вызвал «черный ворон». Жену посадил с шофером, а Иосифу Владимировичу сказал:

«Залезай, тебе не привыкать!» Действительно, тогда, в 1950-е годы, привыкать оставалось недолго.

Умер Сталин, расстрелян Берия, Военная коллегия Верховного суда СССР пересмотрела дело Вайнштейна и освободила его 28 октября 1954 года. В Нахимовском училище уже лежал приказ о присвоении ему очередного звания подполковника.

Друзья в министерстве культуры предложили поехать в Ригу, возглавить Рижскую филармонию, но Иосиф Владимирович от административной работы отказался и в 1955 году был направлен в Ленгосэстраду. Тут, собственно, и стал формироваться оркестр, который мы еженедельно ходили слушать. Принципиальная разница заключалась в том, что музыканты набора 1958–1959 годов были сами себе голова. Погонять их не нужно, с первых дней существования того состава введен порядок ежедневных репетиций, причем каждый из инструментовщиков репетировал свою оркестровку. Как писал Вайнштейн: «Музыканты были фанатиками своего дела и буквально переродили меня».

Геннадий Гольштейн, каким он был в те годы, — с моей точки зрения, непревзойденный в отечестве джазовый саксофонист, перфекционист в технике и стиле. Ему я обязан многим, среди прочего и вегетарианством.

Из письма Г. Гольштейна (1994)