Инструктор. Снова в деле

Чуб, наклонив бокал, старательно наполнил его до середины и протянул ей. Себе налил столько же и, конечно же, провозгласил тост, как того и требовала романтичная обстановка. Выпив шампанское, откинулся на подушки, слушая Машино бормотание вполуха, а сам думал о том, не против ли она соскочить вместе с ним. Есть, конечно, такой сорт баб, которые готовы терпеть мужика только потому, что у него есть бабки, а с другим встречаться для своего удовольствия. А есть и те, которые со своим любовником сообща могут мужа завалить или стырят все бабки, какие только можно, и смоются подальше. Второй вариант Чуба полностью устраивал. Почему бы и не умыкнуть денежки Мячикова, есть же в этом справедливость.

– Ты его любишь? – спросил Чуб у Маши, глядя на нее проникновенным взглядом, словно у них была любовь с первого взгляда, только с резким и отнюдь не платоническим стартом.

– Кого «его»? – не поняла Маша.

– Ну, мужа своего.

– Дурак, – она засмеялась. – Дурачок ты, Женя. Что за вопрос, люблю ли я мужа, если я вижу тебя второй раз в жизни, но лежу с тобой в одной постели и даже предлагаю тебе остаться со мной на целую неделю?

– Значит, не любишь, – подтвердил вслух свое предположение Чуб. – Я в принципе и раньше догадывался, но хотел услышать от тебя лично. Только на целую неделю я остаться не смогу.

– Почему не сможешь? – Маша немного обиделась, Чуб переборщил с тональностью трагического героя. – Тебе со мной не понравилось, да?

Чуб поморщился так, словно попал себе молотком по пальцу. Повернулся на бок, к ней лицом. Маша смотрела на него холодно, как на чужого, потому что вообразила, что он, как и всякий мужик, бывавший в этой постели, надругался над ее давно позабытой честью и был таков. Но она, в чем Чуб нисколько не сомневался, даже будучи падшей женщиной, требовала ухаживания и отношения к себе как к приличной девушке.

– Ты меня не так поняла. Я очень хочу с тобой остаться, и не только на неделю.

В подтверждение своих слов он стал тискать ее, а там уже все пошло по второму кругу, и то, что Чуб собирался ей высказать, как-то само собой самоустранилось. Потом он тупо глядел в потолок, чувствуя, как его клонит в сон и что, пожалуй, если бы он не попал в переплет, так бы и остался с Машей в этой кровати на целую неделю.

«Или есть смысл остаться, – лениво думал разомлевший Чуб. – Мячикова не будет целую неделю, а за это время может произойти множество событий и весь кипиш уляжется. Только как бы не вышло, что я не отсижусь, а досижусь и меня возьмут тепленьким. Все-таки я двоих завалил, а это уже серьезно, и никто не будет разбираться, почему так получилось. Для закона главное – факт, а он есть, значит, есть и уголовное дело по факту убийства, и я вроде как главный подозреваемый».

– Я вот о чем хотел тебе сказать, – произнес Чуб после долгого молчания. – А что, если нам с тобой вдвоем смыться от всего этого куда-нибудь подальше, ну, к примеру, в бассейн Карибского моря. Просто послать все к чертям и смыться.

– А зачем куда-то смываться? Разве тебе здесь плохо? У нас в распоряжении целая неделя, и никто нам не мешает!

По всей видимости, Машу устраивало такое положение вещей, и она совсем не понимала романтических позывов Чуба, который до мозга костей был прагматиком, разве что включал образ «романтика» для женщин.

– На кой хрен тебе нужен этот Мячиков? Я уверен, спать с ним ты не хочешь и не спала бы, если бы была возможность.

– И? – спросила Маша. – Что ты хочешь мне предложить?

– Давай возьмем бабки и уедем. Уедем туда, где нас никто не достанет. Купим себе шикарный дом и будем жить вдвоем. Никаких детей, ничего, только мы и океан. Никто не будет нам мешать быть вместе. Мы будем жить на широкую ногу, чувствовать вкус настоящей жизни. Ты будешь любить меня, а я тебя. – Чуб и сам удивлялся себе, откуда хлынула такая проникновенная муть, и не мог уловить, с какого момента он возжелал завладеть бабками Мячикова. Да и, честно говоря, он был готов врать всем и говорить все что угодно, лишь бы выкрутиться из положения. Ему действительно нечего терять, в лучшем случае – светит приличный тюремный срок, ну а в худшем… Об этом он предпочитал не задумываться. Он взглянул на Машу и увидел на ее лице сомнения. Черта с два он бы согласился уехать куда-нибудь с телкой, если бы у него не было этих проблем.

Маша сосредоточенно молчала, а Чуб любовался ее упругим телом и ждал.

– Не знаю… – наконец выдавила она.

Чуб вновь употребил все свое красноречие, подкрепив третьим любовным кругом, после которого окончательно выдохся. Маша то ли сломалась, то ли передумала, но согласилась. Единственная проблема заключалась в том, что она не знала, где лежат деньги Мячикова, кое-какие соображения у нее были, но она не была уверена…