Инструктор по выживанию. Чрезвычайное положение

– Это зачем? – она принюхалась и недоверчиво смотрела на бутылку в руках Егора.

– Затем, – он выдвинул из-под стола низкий табурет и поставил на него емкость с керосином и потянулся за пустым пузырьком в углу навесного шкафа, – делай, что тебе говорят. И быстро!

– Зачем тебе керосин? – не успокаивалась Ольга, – ты что с ним делать собрался?

– Дашку лечить, – Егор грохнул дном чашки по столу, – это отличный антисептик. Не йодом же ей миндалины мазать. Потом горло с содой полоскать будет, но это потом. А сейчас, если у тебя есть другие предложения, я готов их выслушать. Только быстро, у нее уже гнойники лезут, скоро лопаться начнут. И уши наверняка болят, только она сказать не может. Давай, предлагай.

Ольга развернулась и рванула наверх, Егор заткнул горлышко пузырька из-под корвалола толстым комком ваты и профильтровал через него керосин. Когда пузырек наполнился почти наполовину, вытащил фильтр, обмотал чистой ватой поданную Ольгой пластмассовую спицу и пошел наверх. Дашка лежала на животе, голова вывернута набок, рот открыт, и не дышит, а хрипит, причем еле слышно. На раскладушке рядом трясется Лизка, Пашки не видно, он сидит у стены в темном углу у раскаленной печки, рядом светятся желтые кошачьи глаза.

– Что это… – начал дед, но Егор оборвал его причитания на взлете:

– Так, либо молчи, либо выйди, – он сел на диван, поставил пузырек на подоконник, – или делом займись, книжку им почитай! – Окунул ватный тампон в керосин и скомандовал Ольге: – Переверни ее и голову ей держи, и фонарь дай, да не так, поверни, – Егор прикусил рукоятку фонаря, покрутил головой и разжал Дашке зубы, прижал ей язык черенком ложки.

– Владимир усыновил Святополка, однако ж не любил его и, кажется, предвидел в нем будущего злодея, – донеслось от печки.

Егор глянул мельком на сгорбленную спину деда, на норовившую оглянуться Лизку и заглянул Дашке в горло.

– Обрадованный смертию дяди и благодетеля, сей недостойный князь поспешил воспользоваться ею; созвал граждан, объявил себя Государем Киевским и роздал им множество сокровищ из казны Владимировой, – продолжал вещать дед.

«Вот же гад был этот князь. Ничего за тысячу лет не изменилось», – Егор просунул спицу с керосиновым тампоном в горло девочки и осторожно смазал обе миндалины. Дашка дернулась всем телом, закашлялась и попыталась сесть, но Ольга удержала ее. Краснота с лица девочки спала, она стала бледной, на висках под тонкой кожей проступили голубые жилки.

– Еще раз, – пробурчал Егор, обмакнул вату в отфильтрованный керосин и повторил процедуру. – Все, – он отшатнулся и выплюнул фонарь на одеяло. Дашка надрывно кашляла и ревела одновременно, Ольга прикусила губу и держала ее за плечи.

– Святополк требовал от них головы Бориса, и сии недостойные взялись услужить князю злодеянием, – голос деда дрожал, толстенная книга в его руках тоже. Пашка и Лизка не дышали, прижались друг другу, кот терся за их спинами, но на него никто не обращал внимания. Егор отложил спицу с провонявшей керосином ватой и взял Дашку за руку. Девочка приоткрыла глаза, но тут же отвернулась, сжалась в комок.

– Больно? – Егор наклонился над ней, Дашка кивнула и произнесла еле слышно:

– Да. Глотать больно. И ухо болит. Вот это, – она показала на правое ухо.

– Потерпи немного, утром все пройдет, – пообещал ей Егор, – я тебе таблетку дам, но попозже. А завтра будешь горло полоскать. Договорились?

Дашка мотнула головой и закрыла глаза. Егор взял ее за руку, положил три пальца на запястье с нижней стороны. Уже легче, пульс успокаивается, надо выждать еще хотя бы полчаса, дать ей обезболивающее и спать. А утром посмотреть все при нормальном свете…

За домом что-то грохнуло, взорвалось, стена пошатнулась от ударной волны. Дед замолк на полуслове, кот зашипел и ринулся под диван, Егор вскочил на ноги.

– Что там? – Ольга подняла голову и вытерла глаза.

– Здесь сидите.

Егор помчался вниз, выхватил из «тайника» между подушками кресла кобуру и вытащил из нее пистолет. Женька сел на своем матрасе и с закрытыми глазами, как зомби, водил перед собой руками. Нашел опору, ухватился за нее и попытался встать.

– Сидеть, – крикнул ему Егор, – здесь будь, я сейчас!