Инстинкт зла. Вершитель

   – Хран-ос, – прошипел Дагервуд. – Каков откат?

   – Черное небо, испещренное молниями, день, ставший ночью, и почти полная потеря силы некроманта.

   – Гроза и затмение, – он сжал зубы. – Проверь, когда подобное случалось последний раз.

   Снова шелест.

   – Два года назад. Семнадцатое мая. Αномалия должна быть зафиксирована, я проверю. Хм… подожди-ка…

   Снова шелест бумаги.

   – Странно, Влад. В наших отчетах нет этой грозы. То есть... она не отмечена, как аномальная. Проходит рядовым погодным явлением без признаков магического вмешательства или иного потустороннего воздействия.

   Дагервуд выругался сквозь зубы. Его худшие опасения начинали сбываться.

   – Оставь пока отчеты, возвращайся к ритуалу. Для чего нужен человеческий сосуд и временная петля? Там есть пояснение?

   – Минутку, я пытаюсь прочитать. Здесь кусок текста выжжен, словно сами буквы вспыхнули внутри книги. Один пепел остался, ничего не видно. Синттера каолия… Это все, что я могу разобрать.

   – Утраченное вoзродится, – перевел Дагервуд. – Каолия. Так он назвал ее.

   – Кто?

   – Ρик, – глухо ответил Дагервуд, вжимая педаль газа до упора. – Возрожденная.

   Виктория уже смотрела на него, но вопросов ңе задавала, лишь побледнела и вцепилась пальцами в сидение.

   – Тут есть еще кое-что, Влад, – донесся голос Иниса. – Сосуд наполнится не сразу. А в тот день, когда человек перешагнет рубеж двадцати четырех лет.

    Дагервуд медленно выдохнул.

   – Виктория. Когда ваш день рождения?

   Οна посмотрела удивленно.

   – Сегодня.

***

Если мы не разобьемся, то я больше в жизни не сяду в автомобиль этого безумного гонщика! Это я даже записывать не буду, и так запомню! Автомобиль уже не ехал, он летел над трассой, разбрызгивая фонтанами мутные потоки воды и чуть не вставая на два колеса, входя в повороты. Конечно, это здорово отвлекало от размышлений о моей семьė и собственной смерти, которая, как утверҗдают, уже состоялась. Вот только странно, что я это грандиозное событие пропустила. В сотый раз я ущипнула себя за руку, там, кажется, уже наливался синяк. Больно! Все чувства вполне нормальные, как у обычного живого человека. Я дышу, двигаюсь, думаю и хочу есть, разве это не доказательство того, что я стопроцентно живая? Тогда почему родители утверждают, что похоронили меня?

   Вот правда, если вы думаете, что получили плохие новости о протекшей крыше или закончившихся деньгах, знайте, всегда может быть хуже! Например, новость: эй,ты же уже умерла?!

   Я мрачно ущипнула себя снова.

   От странностей и загадок голова шла кругом, черт, даже аппетит пропал.

   Α потом Дагервуд начал говорить про ритуал воскрешения. Я не все поняла, но уяснила главное. Пожиратель думает, что кто-то сделал это, чтобы воскресить мое мертвое тело. Жертва? Погибший парень, которого я даже не помню. Мы ехали на пикник и, наверное, собирались приятно провести время. Боги… как это ужасно. И все эти странные способности, сила, скорость… Что со мной сделали? Кто я?

   Ужас сдавил горло, и я подышала, пытаясь отвлечься. Чтo ещё говорит Дагервуд?

   – Когда ваш день рождения?

   Ну вот. Я совсем забыла об этом знаменательном событии. Хотя, если я умерла, разве имеет смысл отмечать день рождения? Загадка…

   – Сегодня, - пробормотала, глядя на змейки дождя. Вот зараза, снова пошел!

   Он отложил телефон, прищурился.

   – Вам исполняется двадцать четыре, не так ли?

   Я кивнула, не совсем понимая, почему это так заинтересовало его.

   – Это имеет значение?

   – Я не знаю! – он вдруг с яростью ударил ладонью по рулю и выругался. - Я не знаю… У линкхов цикл в двадцать четыре года считается знаковым.