Инстинкт убийцы

Потому что нельзя упускать возможность влипнуть в неприятности. Потому что он в долгу перед ней. Потому что, как бы сильно Майклу ни нравилось подкалывать Дина, он не хотел видеть, как тот истекает кровью. Эти ответы заполнили мое сознание, и Майкл поймал мой взгляд в зеркале заднего вида. Он однажды сказал мне, что, когда я кого-то анализирую, в уголках глаз у меня появляются легкие морщинки.

– Мы сделаем небольшой крюк, – произнесла Лия. Майкл оглянулся на нее, и она показала кончиком темно-фиолетового ногтя. – Сверни на следующем съезде. – Она оглянулась на меня. – Нравится поездка?

Она сидела впереди. Я сзади.

– Я тут не ради развлечения.

Она перевела взгляд с меня на Майкла, а затем обратно.

– Нет, ты делаешь это не ради развлечения, а ради Дина.

Лия выделила имя Дина чуть сильнее, чем другие слова в этом предложении. Руки Майкла слегка напряглись на руле. Лия хотела, чтобы он знал: я здесь ради Дина. Она хотела, чтобы он об этом задумался.

– На заправку, – указала Лия. Майкл заехал на заправку и припарковался. Лия улыбнулась. – Вы ждите тут.

Совершенно в ее духе – устроить переполох и свалить. Как бы тщательно Майкл это ни скрывал, я понимала, что он сейчас задается вопросом, что именно заставило меня рискнуть ради Дина. Так же, как я всю поездку пыталась понять, почему Майкл согласился на предложение Лии.

Лия продемонстрировала чудеса гибкости, выбравшись из открытого окна, не открывая дверь.

– Это плохая идея, – сказала я вслед Лии, которая бодро шагала к мини-маркету.

– Почти наверняка, – согласился Майкл. С заднего сиденья не разглядеть его лица, но слишком легко представить зловещий блеск в его глазах.

– Мы сбежали из дома, чтобы поехать на студенческую вечеринку, – сказала я, – и я уверена, что это не платье.

Майкл повернулся на сиденье, окинул взглядом мой наряд и улыбнулся.

– Зеленый тебе идет.

Я не ответила.

– Теперь твоя очередь сказать что-то насчет того, как эта футболка подчеркивает цвет моих глаз. – Майкл произнес это так серьезно, что я невольно улыбнулась.

– Твоя футболка синяя, а глаза орехово-карие.

Майкл наклонился ко мне.

– Знаешь, что говорят про такой цвет глаз?

Лия открыла пассажирскую дверь и плюхнулась на сиденье.

– Нет, Майкл. Что говорят про такой цвет глаз? – Она ухмыльнулась.

– Ты нашла, что хотела? – спросил Майкл.

Лия сунула мне коричневый бумажный пакет. Я открыла его.

– Красный «Гаторейд» и стаканчики?

Лия пожала плечами.

– Приехав в Рим, делай как римляне. Приехал на студенческую вечеринку – пей сомнительный фруктовый пунш из красных стаканчиков.

Насчет пунша Лия оказалась права, да и насчет стаканчиков. В слабо освещенном зале общежития было достаточно темно, так что никто не заметил, что у наших напитков слегка другой оттенок красного.

– Что теперь? – спросила я у Лии, перекрикивая оглушительную музыку.

Она качнула бедрами, и верхняя часть тела продолжила это движение. Так что стало ясно, что в лимбо она играет лучше всех. Она оценивающе взглянула на трех парней у стены и подтолкнула Майкла к блондинке с покрасневшими глазами.

– Теперь, – сказала она, – будем заводить друзей.

Поехали как-то профайлер, чтец эмоций и детектор лжи на вечеринку…

Через час Майкл определил, кто из присутствующих сильнее других потрясен убийством, впечатлившим весь кампус. Мы нашли несколько студентов, расстроенных по другим причинам, включая безответную любовь и подставы со стороны соседей по комнате, а также по множеству других, но имелась определенная комбинация печали, восхищения и страха, которую Майкл определял как признак тех, кто может быть нам интересен.

К несчастью, большинство тех, кто мог быть нам интересен, ничего интересного нам не рассказали.

Лия потанцевала по меньшей мере с половиной парней и заметила по меньшей мере три десятка случаев вранья. Майкл изображал сочувствие и был готов выслушать все, чем хотели поделиться девушки. Я держалась с краю, покачивая в стакане поддельный пунш и окидывая набившихся в зал студентов взглядом профайлера, как желейных мишек в банке, когда нужно угадать, сколько их. Казалось, здесь собрались все студенты Колониального университета, и, судя по общей нетрезвости, они-то пили не «Гаторейд».

– У всех свои способы переживать горе. – Ко мне подошел какой-то парень. Рост немногим меньше, чем метр восемьдесят, одет в черное. У него начала пробиваться бородка, а лицо украшали очки в пластиковой оправе, которые, как я подозревала, он носил не по назначению врача. – Мы молоды. Мы не должны умирать. Надраться дешевым алкоголем – их отчаянная попытка вернуть себе иллюзию бессмертия.

– Их попытка, – повторила я, пытаясь выглядеть так, будто он меня заинтересовал, а не так, будто с вероятностью 40 % он может оказаться студентом философского и с вероятностью 40 % готовился стать юристом, – но не твоя?