#INSTADRUG

Я сидел в своей комнате с открытым окном и курил. Ноги я положил на подоконник, ветерок окутывал меня своей прохладой. Так хорошо и спокойно. Я закрыл окна шторами, поэтому комната тонула в полумраке. Вокруг все заполнилось густым сигаретным дымом.

После той ночи я не выходил из апартаментов два дня и ни с кем не разговаривал. Ко мне приходила Эвридика, но я не хотел видеть ее и сказал, что заболел. Мама вообще не трогала меня. Она знала, что любое случайное слово может вывести меня из себя. Ей не хотелось новых скандалов, ведь в ту ночь она сильно натерпелась. Вернувшись домой, я устроил такое кровавое шоу, что ей стало не по себе. Оказывается, когда Карим позвонил ей из бара, у нее был ужин с Алонзо. Он хотел приехать за мной на своей машине, но маме было стыдно за меня, и она решила забрать меня сама, тихонько провести в мою комнату и уложить спать. Но не тут-то было. Я ворвался домой с таким шумом, что Алонзо выскочил в коридор, будто там произошел взрыв. Я вбежал на кухню, рыча как животное, и одним движением руки снес все, что стояло на столе: две бутылки вина, бокалы, тарелки, вилки, ножи, маленькую вазу с цветами и даже свечи, которые, по счастливой случайности, погасли. Я визжал на мать, Карима и на весь чертов мир как ненормальный. Мама сразу схватилась за косметичку, в которой лежали мои успокоительные, но я напрочь отказался их принимать. Я пинал валявшиеся на полу стаканы и проклинал всех на свете, а потом упал на пол и продолжил беззвучно рыдать. Мои колени и ладони были изрезаны осколками посуды, а светлые полы из плитки были испачканы кровью. Алонзо несколько раз пробовал поднять меня на ноги, но у него ничего не получилось, и в итоге он просто куда-то ушел. Мама осталась наедине со мной. Чуть позже я согласился принять таблетки и уснул. С того момента мы больше не общались.

Я встал со стула и подошел к зеркалу. Выглядел я ужасно. Заплывшие глаза, распухшие губы и нос, спутанные волосы… Вот убожество. Слезы давно высохли, оставив после себя удушающую пустоту.

Набравшись сил, я открыл дверь и вышел на кухню. Мама что-то готовила и напевала странную мелодию. Осторожно обернувшись, она увидела меня, но не сказала ни слова. Выглядела она грустной и растерянной.

– Доброе утро, – я нарушил эту тишину.

– Доброе утро, – ответила она, чуть оживившись. В ее глазах появилась надежда на то, что все будет хорошо. – Будешь чай?

Я задумчиво посмотрел на нее.

– Да, давай.

– Хорошо, я и себе тогда сделаю. Как себя чувствуешь? – Она начала суетиться около столика с заваркой, кофе, корицей и сахаром.

– Бывало и лучше. – Я устало улыбнулся. Мама улыбнулась мне в ответ и поставила чашку с зеленым чаем прямо передо мной.

– Нужно открыть окно и впустить солнышко, так будет лучше. – Она отдернула шторы, а затем села рядом со мной. Порой она разговаривала со мной как с маленьким. Все из-за моего диагноза. Но я всегда буду считать себя нормальным человеком, несмотря на то, что говорят психиатры.

– Куда вчера с Алонзо ходили? – спросил я, пытаясь поддержать разговор. Для мамы мое спокойное поведение в это солнечное утро было затишьем после стихийного бедствия. Я прекрасно понимал ее чувства и эмоции.

– Просто сидели в кафе недалеко от нашего дома, – сказала она, делая глоток чая и глядя в открытое окно. Что-то случилось. Я видел это по ее печальным глазам.

– У тебя все нормально?

Она тяжело вздохнула и выдавила из себя улыбку, которая выглядела слишком грустной. В тот момент мне показалось, что она сейчас заплачет.

– Мам… – я тревожно окликнул ее.

– Алонзо сказал, что возвращается к своей бывшей жене… – Она взглянула на меня. Под ее грустной улыбкой скрывалась сильная боль.

Честно говоря, это известие шокировало меня. Наверное, мама была права. Это было всего лишь дружеское общение. Но не для нее, а для Алонзо. Я стал думать о том, почему все так получилось, и в голову мне пришла одна очень неспокойная мысль.

– Это все из-за меня? – спросил я, боясь услышать ответ. Впервые мне было стыдно за свое ужасное поведение. На самом деле моя бабушка всегда говорила мне, что я не должен стесняться себя. Не я такой плохой, а моя природа. Но мне от этого было не легче. Я все равно чувствовал себя виноватым во всех проблемах моей семьи. Даже мама не выдержала такой нагрузки и отдала меня на воспитание бабушке.

– Нет, что ты. Вовсе не из-за тебя. Ты правда тут ни при чем, Маэль. Алонзо знает о твоей болезни и не осуждает за это. Он сказал, что ты замечательный мальчик, просто тебе нужны помощь, любовь и поддержка, и тогда все в твоей жизни сложится хорошо.

Мама не любит говорить на эту тему, но само мое присутствие вынуждает ее делать то, чего ей не хочется.

– Ты сказала ему?! – Я уже заранее знал ответ.

Я всегда старался скрывать это от людей. Но, как известно, рано или поздно тайное становится явным.

Я не собирался сейчас ругаться с мамой из-за того, что она все рассказала постороннему человеку. Ее можно было понять, иначе как объяснить, почему двадцатитрехлетний человек ведет себя как пятилетний ребенок.