#INSTADRUG

– Начнем с того, что я вообще не просил тебя со мной разговаривать, – сказал он холодно.

– Но я же вижу, что тебе это нужно. И не надо грубить и отрицать это.

– Что тебе от меня нужно? – Маэль вздохнул и посмотрел мне в глаза.

– Я хочу, чтобы ты нормально ко мне относился. Мы же друзья.

– С каких это пор мы друзья? То, что у нас много общих знакомых, еще ничего не значит.

Меня начинало раздражать его поведение. Так и хотелось ударить его по лицу. Хорошо, что я, в отличие от него, умел сдерживаться и прекрасно понимал, что таких, как Маэль, бить нельзя. Это просто аморально.

Внезапно он захотел выйти на улицу, на воздух, будто у него кружилась голова. Я пошел за ним.

– Давай все решим раз и навсегда. Скажи мне прямо сейчас, что тебя раздражает и не устраивает. Я пойму и постараюсь исправиться. – Я понимаю, что вел себя с ним как психиатр с пациентом. Но это единственный способ найти общий язык с Маэлем.

На его лице появилась кривая улыбка. Выглядело это жутковато. Наступило минутное молчание, которое прерывали шум проезжающих мимо машин и звон колоколов огромного собора.

– Меня раздражает все. Абсолютно все. Но то, что ты уже сделал, увы, не исправить, – сказал он, продолжая странно улыбаться.

– Это все из-за Эвридики?

– Вау, какой догадливый!

– Да, блин, мы из-за нее будем теперь ссориться? Она не твоя жена, не невеста, она даже тебе не девушка и о чувствах твоих не знает!

– И что теперь?! Зато ты знал о том, что она мне нравится!

– Да, я виноват. Я тоже выпил, как и ты. Это обычное дело, успокойся. Мы кружимся вокруг этой итальянки как пчелы над медом. Давай забудем о ней, и все. – Я прекрасно понимал, что мои слова звучат не убедительно, а наоборот. Просто мне нечего было сказать про мой поступок.

– Как же я от всего устал… – Маэль медленно опустился на бордюр и закрыл лицо руками. До того как выйти на улицу, он уже успел выкурить сигарету. Курение еще больше влияло на его слабую психику.

Я не осмелился присесть рядом. Я был способен только на то, чтобы успокаивающе похлопать его по плечу.

– Все будет хорошо. Все наладится. Ты сам мне это говорил, – тихо сказал я.

Маэль резко дернулся.

– Да ничего у меня не наладится. Знаешь, я даже не буду пытаться что-то наладить, я ведь не ты. Тебе всегда нужно пытаться. Ты ведь просто пустое место. Все время хочешь казаться круче, ярче, словно ты душа компании. Но на самом деле ты никто. И признай уже… Ты на хрен никому не нужен. – На его лице играла жуткая улыбка.

– Если тебе легче от этих слов, то пожалуйста… – Я был все так же спокоен, как и пару минут назад.

– Убейся, Карим. Это мой дружеский совет. Я бы не смог быть таким никчемным и убогим существом. Ты ведь никому не нужен. Тебя никто не любит. И никогда не полюбит. Ты просто будешь спать со всеми подряд и страдать. – Он рассмеялся, но я видел, насколько ему на самом деле плохо.

Я молчал.

– Ну что ты молчишь? Осознал все, что я сказал? Гребаный предатель! – Он встал с асфальта и приблизился ко мне вплотную. Но я продолжал молчать, и это смутило Маэля.

– Ты так говоришь, потому что ты сломан внутри. Тебя морально уродовали с самого детства, Маэль. На протяжении всей жизни в тебе уничтожили все светлое и доброе. Люди плохо относились к тебе и не понимали тебя. Ты всегда был чужим. Ты всегда был одиноким. А они издевались над тобой, бросили тебя в психушку и убили в тебе человечность…

– Заткнись! – заорал он и вцепился мне в волосы, но я крепко схватил его худощавую руку.

– А твой отчим? Он не мог терпеть тебя с самого рождения. Он хотел тебя убить. Ты просто оказался ненужным в своей семье. И твоей маме было абсолютно наплевать на тебя и на твою жизнь. А ты все равно их любил. Со временем ты стал злым, грубым, агрессивным…

– Хватит! Я не хочу тебя слушать! Отвали от меня! – Маэль продолжал кричать и пытался меня ударить.

– Ты умер, Маэль. Ты уже давно мертв. От тебя осталась только пустая оболочка, которая просто дышит и двигается.

Голос Маэля сорвался на тихое рыдание, а руки ослабли. Он медленно сполз на асфальт и закрыл глаза руками. Теперь он больше не выглядел тем самоуверенным парнем, который знал, чего хочет от жизни. Сейчас он напоминал замерзшего птенца. Слишком уж несчастный был у него вид.

Он рыдал и начал икать, как маленький ребенок. Его взгляд был таким потерянным и отчаянным.

После всего, что он мне наговорил, я должен был оставить его одного, но я этого не сделал. Я просто позвонил его матери и сказал, что он плохо себя чувствует. Но уйти не осмелился. Маэль мог натворить глупостей. Эта мысль натолкнула меня сказать ему еще одну вещь.

– А знаешь, Эвридика один раз чуть не выбросилась из окна пятого этажа. Она тоже очень больна…

Рыдания Маэля резко прекратились, а его лицо побледнело.

– Пипец… – прошептал он, смотря куда-то в пустоту и кутаясь в свою черную тонкую кофту с длинными рукавами.

Больше мы не сказали друг другу ни слова. Мать забрала его примерно через час. Она осторожно взяла его под руки и увела в сторону стоявшего у бара такси.

В тот же вечер я уехал из Флоренции.

#ГЛАВА_37

Маэль