Инспектор мертвых

– Эдвард Оксфорд, мое имя Томас Де Квинси. А это – моя дочь Эмили.

Когда Оксфорд выстрелил в королеву Викторию, он был восемнадцатилетним юношей, щуплым и низкорослым, с почти детскими чертами лица. Теперь он прибавил в весе, вероятно из-за жирной пищи, которой кормили в лечебнице. Оксфорду исполнилось тридцать три года, но дряблые щеки прибавляли ему возраста. Некогда длинные темные волосы были теперь коротко острижены и уже начинали седеть.

– Я незнаком с вами, – недоверчиво ответил Оксфорд.

Де Квинси и Эмили пришлось наклониться к окошечку, чтобы услышать его слова.

– Лорд Палмерстон дал нам разрешение встретиться с вами, – сказал Де Квинси.

– Надо же, сам лорд Палмерстон!

– Мы хотим поговорить с вами о «Молодой Англии».

Оксфорд перевел взгляд на Эмили:

– Как можно говорить о том, чего, по мнению полиции, не существовало?

– Нас с дочерью больше интересует ваше мнение, – заверил его писатель.

Оксфорд продолжал смотреть на девушку.

– Нас было четыреста.

– Да, именно так сказано в документах, найденных в вашем сундуке, – признал Де Квинси.

– Там все сказано, – горько усмехнулся Оксфорд. – Мы взяли себе вымышленные имена. Втерлись в доверие к весьма влиятельным людям и ждали, когда Ганновер прикажет действовать.

– Вы говорите о правителе германского государства Ганновер? – Не дождавшись ответа, Де Квинси оглянулся на Эмили.

– Мистер Оксфорд, вы сейчас имели в виду старшего дядю королевы? – спросила она.

– Благодарю вас. Меня еще никогда не называли «мистер». Да, я говорил о Ганновере, дяде королевы. Ни к чему переспрашивать. Неужели о нем забыли за пятнадцать лет?

– Он умер четыре года назад, – объяснил Де Квинси.

Оксфорд продолжал демонстративно не замечать его и обращался только к Эмили:

– Он умер?

– Да.

– Ха. Мне говорили, что он хотел занять место Виктории, после того как мы арестуем правительство.

– Кто говорил?

– Другие члены.

– Члены чего?

– «Молодой Англии».

– Вот видите, насколько он безумен, – проворчал доктор Арбетнот. – Если пациент из-за вас перевозбудится, мне придется отвести его обратно в камеру.

– Мистер Оксфорд, вы не скажете, был ли членом «Молодой Англии» тот ирландский мальчик? – задала еще один вопрос Эмили.

– Какой еще мальчик?

– Когда вы выстрелили в королеву…

– Из незаряженного пистолета! – Оксфорд внезапно пришел в волнение и затряс кулаком.

– Рядом с каретой королевы бежал маленький ирландский мальчик в нищенской одежде, – объяснила Эмили. – Он просил ее величество помочь его отцу, матери и сестрам, чем отвлек охранников королевы. Кое-кто посчитал, что это была часть вашего плана.

– Часть моего плана? – озадаченно повторил Оксфорд.

– Пока охранники смотрели на мальчика, вы могли выбрать удобную позицию для выстрела.

– Из незаряженного пистолета! – Оксфорд ударил кулаком по столу. – Я ничего не знаю ни об ирландском мальчике, ни о его отце с матерью, ни о его сестрах. У нас была «Молодая Англия», а не «Молодая Ирландия».

– Я вынужден прервать свидание, – заявил доктор Арбетнот. – Уведите Оксфорда в камеру, – велел он охранникам.

Оксфорд заупрямился, не отводя взгляда от Эмили:

– Дайте еще мгновение посмотреть на вас.

Охранники потащили его к выходу, но он продолжал упираться.

– Вы очень красивая.

– Спасибо, – ответила Эмили.

– Я всего лишь исполнял приказы, и посмотрите, куда это меня привело! «Молодая Англия», будь она проклята!

Охранники увели пациента в темноту за сводчатой дверью, но его безумный взгляд до последнего цеплялся за Эмили.

Когда Де Квинси с дочерью вернулись в галерею, раздался еще один пронзительный вопль. Умолкли птицы в подвешенных к потолку клетках. Снова встревоженно подняли головы собаки, лежавшие под скамьями. Замерли в испуге посетители.

Только доктор Арбетнот не обратил на крики никакого внимания, торопясь проводить гостей к выходу.

– Я не мог допустить, чтобы вы продолжили беседу, – недовольно объявил он. – Потребуется не одна неделя, чтобы вернуть Оксфорду прежнее душевное равновесие. И чего вы добились? Лишь подтвердили давно известный факт: Оксфорд безумен.

– В некотором роде его слова совершенно разумны, – возразил Де Квинси.

– Вы уловили смысл в его бессвязном бреде? Постойте, до меня только сейчас дошло. Де Квинси! Господи! Так вы тот самый Любитель Опиума? И пилюли, которыми вы хрустели… Это опий! Тогда вам любой лишенный логики бред покажется разумным.

– Спасибо, доктор. Наша беседа была весьма познавательной.

Де Квинси и Эмили миновали охранника и вышли на холодный воздух.

– Ветерок освежает, – заметил Де Квинси, осматривая покрытую грязью лужайку.

Он протянул руку, и Эмили передала ему бутылочку с лауданумом.

– Что ты выяснил, отец?

– Что существует множество видов государственной измены.

– Кэтрин, прошу прощения, если я поставил вас в неловкое положение, – произнес полковник Траск.

– Из-за выходки сэра Уолтера? Вы ни в чем не виноваты. – Глаза Кэтрин решительно сверкнули, отчего она стала еще красивей. – Я была в своей комнате, но отлично все слышала. Как слышали соседи и кебмены. Когда вы уехали, он обрушил всю свою ярость на моего отца.