Инспектор мертвых

– Этот джентльмен – художник из «Иллюстрейтед Лондон ньюс», – объявил им инспектор. – Пожалуйста, опишите ему того мужчину, который сопровождал леди Косгроув. Он нарисует портрет, а вы поможете сделать изображение в точности похожим на человека, которого вы видели. Когда закончите, – добавил он, обращаясь к художнику, – отправьте портрет в газету. Надеюсь, кто-нибудь опознает его. А потом вернитесь и сделайте несколько эскизов трупа.

– Но ведь у вас будут фотографии…

– …которые могут оказаться неудачными. – Все еще не оправившись от потрясения, вызванного письмом, что лежало у него в кармане, инспектор добавил: – Я бы предпочел подстраховаться.

– Райан.

Заслышав повелительный голос, инспектор обернулся.

К нему с озабоченным видом стремительно приближался комиссар Мэйн.

Мэйну было пятьдесят восемь лет. Тонкие черты лица казались еще мельче под густыми седеющими баками. Он уже двадцать шесть лет служил комиссаром, и эти годы отложили отпечаток на его внешность. Никто не знал больше его о работе лондонской полиции или любой другой правоохранительной организации в мире.

– Я видел репортеров возле дверей, – заявил Мэйн.

– Констебли не пустят их внутрь, сэр. Я знаю, что у вас срочное совещание с министром внутренних дел. И не осмелился бы вас отрывать, не будь дело столь срочным.

Райан невольно задумался, есть ли сейчас у страны министр внутренних дел. Сохранил ли лорд Палмерстон за собой этот пост после недавней отставки кабинета? Политический хаос спутал все карты.

– Убийство такого значительного лица, как леди Косгроув, да еще совершенное в церкви Святого Иакова! – В голосе Мэйна слышалось возмущение. – Я сразу же приехал.

– Боюсь, дело обстоит еще хуже, чем вы думаете, сэр.

– Не представляю, как подобное возможно.

– Леди Косгроув держала в руке вот это. – Райан вытащил из кармана конверт и письмо с траурной каймой.

Мэйн взял залитый кровью листок и прочел два страшных слова. Черты лица комиссара еще больше заострились.

– Помоги нам Господь. Кто еще знает?

– Только вы и я, сэр.

За пятнадцать лет знакомства с Мэйном инспектор нечасто видел его таким потрясенным.

– У нас нет сейчас ни правительства, ни премьер-министра, – напомнил Райан. – Поскольку дело касается безопасности ее величества, возможно, следует доложить непосредственно королеве.

В сопровождении констебля Беккер быстро шел по Пикадилли, стараясь не привлекать внимания, но невольно ловя на себе неприязненные взгляды. Двадцать шесть лет назад публика с такой же настороженностью отнеслась к тому, что на каждом углу появился полицейский в высоком шлеме. Однако в 1842 году произошло еще более тревожное изменение: образовалась детективная служба, сотрудники которой ходили в штатском. Новую идею служителя порядка без мундира приняли с изрядным недоверием. Привилегированные слои общества не возражали, чтобы переодетые полицейские незаметно проникали в таверны, игорные дома и прочие пользующиеся дурной славой места, где преступники замышляют свои злодеяния. Но какой смысл шпионить за всеми остальными? Как добропорядочному горожанину убедиться, что человек, с которым он так беспечно беседует, не является детективом, сующим нос в его личные дела?

В Мейфэре скромная одежда, позволявшая сохранять неприметность на городских улицах, теряла свои преимущества. Трудно сказать, на кого больше обращали внимание – на одетого в мешковатый костюм Беккера или на идущего рядом с ним констебля. Сержант чувствовал, что за ним тайком наблюдают из окон. Группа получивших выходной слуг настороженно проводила его взглядами, вероятно приняв за преступника, которого только что арестовали. Шрам на подбородке Беккера определенно указывал на темное прошлое. Но если так, почему констебль ведет задержанного в самое сердце Мейфэра, вместо того чтобы направиться к ближайшему полицейскому участку?

Следуя полученным в церкви указаниям, Беккер повернул направо на Хаф-Мун-стрит, затем налево на Керзон-стрит и направился к ровному ряду домов, тянущемуся вдоль Честерфилд-хилл.

«Отправляйтесь в особняк леди Косгроув, – приказал ему Райан, – и сообщите о том, что здесь произошло. Даст бог, прибудете туда раньше репортеров. Соберите как можно больше информации».

Белокаменные четырехэтажные особняки разительно отличались от убогих тесных лачуг, которые Беккеру приходилось видеть в Ист-Энде. Здания здесь были так похожи одно на другое, что, не будь на дверях медных табличек с номерами домов, сержант ни за что не различил бы их.

Стало заметно холоднее. Поднялся ветер, облака заслонили солнце. Беккер нашел нужный дом, остановился возле чугунных ворот и осмотрел крыльцо. Занавески на окнах были задернуты, как принято во всех респектабельных районах, так что не удавалось определить, есть ли кто-нибудь дома.

– Констебль, проследите, чтобы эти два человека не подходили близко, – распорядился Беккер, указав на репортеров, увязавшихся за ними. – Не впускайте никого в ворота без моего разрешения.

Получив повышение совсем недавно, сержант все еще ощущал неловкость, отдавая приказы. Он открыл ворота и подошел к крыльцу.