Инспектор Лосев

Игорь сейчас на первом этапе. И предпринял вполне естественный шаг. Дело в том, что «гастролер» обычно совершает преступления не в одном городе. Одним городом он «сыт» не будет, да и опасно это, слишком для него опасно. Он потому и называется «гастролер», что кидается из города в город. Причем метод совершения преступления у него всегда один. Он к нему уже привык, у него уже опыт появился, сноровка, а то, что хорошо знакомо, кажется наиболее безопасным. В некотором смысле это, конечно, верно. Меньше шансов совершить оплошность, «сгореть» на пустяковой детали, которой не мог предвидеть. Все это Игорь учел, предпринимая свой первый шаг.

И вот вчера он передал по спецсвязи срочный запрос во все крупные города страны, в их управления внутренних дел, конечно: не совершались ли там в гостиницах кражи до восемнадцатого сентября, в промежуток между двадцать первым сентября и десятым октября и после четырнадцатого октября? Сегодня уже начали поступать первые ответы. Пока подобные кражи нигде не зарегистрированы.

– Ну что ж, поглядим, – говорит Кузьмич. – Это путь правильный. Что у тебя еще?

Еще Игорь со своей группой усилил наблюдение на вокзалах и аэропортах.

– Тоже правильно, – кивает Кузьмич и, между прочим, осведомляется. – Пенза ответила на наш запрос?

– Так точно, – подтверждает Игорь. – Установили они этого Николова Ивана Харитоновича.

– Допросили?

– В том-то и дело, что нет. Дома его не оказалось. Жена утверждает, что он еще в Москве.

– Гм…

Кузьмич наш задумчиво потирает затылок. Потом вдруг решительно снимает трубку и набирает какой-то номер. Тот оказывается занятым. Кузьмич достает из ящика стола незнакомую нам папку, вынимает оттуда лист чистой бумаги и, надев очки, снова звонит. На этот раз ему везет, и он рокочет в трубку:

– Справочная?.. Говорит майор милиции Цветков, из уголовного розыска. С кем я говорю?.. Так вот, товарищ Беликова, прошу вас дать мне одну справку. В котором часу тринадцатого этого месяца вылетели самолеты в Пензу?.. Так. Понятно, – он делает пометки на лежащем перед ним листке, плечом прижимая трубку. – И еще. В тот день, между семнадцатью и восемнадцатью часами, какие вообще вылетели самолеты, куда? – Он снова приготавливается записывать. – Так. Понятно.

После этого Кузьмич снимает очки и, откинувшись на спинку кресла, задумчиво смотрит на нас с Игорем. Наконец говорит, обращаясь к Игорю:

– Пензу отставить. У тебя сейчас другая задача. Пензой сам пока займусь.

Я удивленно смотрю на него. Это еще как понимать? Что он такого особенного мог узнать в этой справочной? Но Кузьмич не склонен давать какие-либо разъяснения. Хотя, конечно, прекрасно улавливает интерес, который возбудило у нас его странное решение. Мы воздерживаемся задавать вопросы. Это не положено. Во всяком случае, у нас в отделе. Однако мы хорошо запоминаем этот загадочный эпизод.

На следующий день мы «наваливаемся» на Плющиху всей группой. Что поделаешь, версию надо отрабатывать до конца, какой бы маловероятной она нам теперь ни казалась. Задача наша сейчас даже сложнее, чем была. Ведь мы собирались искать в районе Плющихи самого Мушанского, а теперь надо искать или его, или какую-то его «связь». Ведь не зря же, в конце концов, он назвал водителю Плющиху.

Если не Мушанский, то кто же там живет, к кому он чуть не кинулся в одиннадцатом часу вечера? К обычному знакомому просто так в такое время в гости не заявляются. Кто же это может быть? Женщина? Вряд ли. Он только что проводил домой очень красивую и притом одинокую женщину и даже не попытался у нее задержаться. Мало того, он с явной поспешностью распрощался с ней, даже не вышел проводить ее до двери в темной подворотне. А ведь он очень галантный, этот артист. Тогда кто же может жить на Плющихе? Сообщник? Такого у него не имеется, он совершает преступления один. Какой-нибудь близкий приятель, у которого он собрался было переночевать, но, позвонив, в последний момент раздумал? Вот это возможно. И такой приятель, скорее всего, праведной жизнью не отличается, иначе не вел бы дружбу с вором. Кто же еще может жить на Плющихе? Скупщик краденого, которому Мушанский сбывает свой «улов»? Тоже возможно. На последние два варианта мы и решаем ориентироваться. Не считая самого Мушанского, конечно.

Вместе с участковыми инспекторами мы обходим конторы домоуправлений, дворы, лестницы, красные уголки. Мы беседуем с самыми разными людьми и, конечно же, по-разному. С одними можно говорить откровенно и прямо, с другими следует хитрить и самому не попасться на хитрость, третьего надо убедить, четвертого заставить. И всех их надо еще найти, а предварительно что-то узнать о них самих. Словом, это трудная и изматывающая работа. К концу дня я физически ощущаю, как у меня гудят ноги. И голова тоже. А главное, никаких результатов у нас нет. Ребята разъезжаются по домам, а я тащусь с докладом к Кузьмичу. Я ведь руководитель, черт бы меня подрал.