Инсбрукская волчица

Классная дама не стала с нами дальше разговаривать и скрылась за углом. Мы поднялись по чугунной лестнице и направились к своему классу. Дверь была открыта, однако сама комната пустовала. Несколько учениц разговаривали в сторонке, столпившись у окна, и Ирма тотчас отправилась знакомиться со всеми. Тут-то я и заметила, что я выше ростом большинства своих одноклассниц. Над некоторыми я возвышалась, как пожарная каланча. Даже немного неуютно было, чувствовала себя Гулливером в стране лилипутов.

И как раз в эту минуту начинается пронзительный звон. Оглушительный, непрерывный звон заполнил всё здание. Ученицы вскочили и метнулись в класс, занимая понравившиеся им парты. Я села на предпоследнюю парту среднего ряда и стала терпеливо ждать классную даму. Ученицы шумели, в этом гаме тонули все звуки. Когда вошла Жаба, мы притихли. Встав в знак приветствия, мы вытянулись в струнку.

– Сядьте тихо, – велела классная дама, – аккуратно, не шумите!

Мы сели. Вот уж кто истинный Цербер в юбке.

– Достаём дневники, – последовала команда.

Она нас будто дрессировала. Мы выполняем приказание, но делаем это с сильнейшим стуком и грохотом. Стучат откинутые половинки пюпитров на партах, кое у кого падают книжки на пол. Вынутые нами дневники громко стучат, ложась на парты. Жаба тотчас начинает читать нам нотации, что мы – приличные девочки и обязаны соответствовать правилам и не шуметь, потому нам надо повторить доставание дневников, но уже «правильно». Меня это потихоньку начало раздражать, и теперь возникало желание сделать всё с точностью до наоборот – слишком уж противно было от каждого шороха перекладывать свой дневник. Наконец, когда мы всё же сделали всё так, как хотела классная дама, мы стали записывать расписание. Сегодня у нас будет фора в один урок, необходимый классной даме, чтобы познакомиться с нами поближе и разъяснить правила.

Начинается перекличка. Фрау Дюрр зачитывает наши имена по списку, каждая ученица отвечает «здесь», после чего по команде встаёт. Каждая стояла пару секунд, достаточных, чтобы классная дама запомнила нас, после чего следует равнодушное «садитесь» и дальше по списку.

– Милица Гранчар!

Нет ответа. Классная дама оглядела класс, но не найдя Милицу, повторила вопрос. Снова молчание.

– Её нет, наверное, – робко подала голос Хельга Мильке.

– Безобразие! – воскликнула Дюрр, – мало того, что её по доброте душевной приняли, так ведь она ещё и опаздывает.

Перекличка продолжается, после чего нас просят встать. Классная дама хочет отобрать нас по росту, сажая самых низких за первые парты, тех, кто повыше, за следующие. Мне так хотелось сесть рядом с Симоной, но куда там – она по сравнению со мной просто карлица. А ведь к ней я немного привыкла, и могла бы запросто подружиться.

Она своим дружелюбным видом заражала меня верой в лучшее, я ведь последний месяц часто просто молчала, часами могла смотреть в окно, не двигаясь. Меня съедала невыносимая тоска, а в моём возрасте было крайне сложно прийти в себя и сосредоточиться на жизни, когда с промежутком в несколько дней на твоих глазах умирают люди. Родители сперва усиленно пытались вытащить меня из этой ямы, а потом, похоже, просто махнули рукой, решив, что со временем я сама оклемаюсь. Позже они так поступали не раз, в конце концов, у них просто опустились руки, и они уже не обращали никакого внимания на меня и не интересовались моей жизнью.

– Фрау Дюрр, – я посмотрела на классную даму умоляющим взглядом, – я бы хотела с Симоной сесть.

– Ах, вы хоте-е-ели? – насмешливо спросила Дюрр, передразнив меня, – вот же новости! Запомните, Зигель: хотеть можно дома. А здесь надо слушаться. Слушаться и подчиняться, как обязывают правила. Здесь порядок должен соблюдаться. И больше ничего! Ни-че-го! – отчеканивает Дюрр, она будто вытирает ноги о мои детские протесты, – вы меня поняли?

Я на секунду растерялась и так и застыла с приоткрытым ртом. Пропасть между мной и Жабой лишь усиливалась, но тогда многое было непонятно для моего детского ума. Школа с первых дней прививает своим ученикам инстинкты волчьей стаи – ты или безропотно подчиняешься, или становишься изгоем.

– Ну? Мне повторить вопрос?

– Поняла, – робко пискнула я.

– Полным ответом! – требует Жаба.

– Фрау Дюрр, я вас поняла.

У меня в голосе проскакивали нотки обиды и раздражения, что приходится уже вот так, у всех на виду, изображать послушную собачку, выполняя команды вроде «голос», «сидеть», «место».

По росту мне подошла Хельга Мильке, она как раз была самой высокой в классе. С виду неуклюжая и мужиковатая Хельга переросла свой возраст, выглядела она лет на двенадцать. Высокая, плотная, с длинными, как у гориллы, руками.

Я сама тоже выглядела старше своих лет. Похоже, у меня и правда в роду были славяне – болгары, либо сербы. Я бывала в Хорватии один раз, и тогда я чувствовала себя Джеком, взобравшимся по бобовому стеблю в страну великанов. Мне казалось, что вот она, та самая сказочная страна, разве что здешние великаны дружелюбнее. Неудивительно, что и Мила Гранчар в своём столь юном возрасте уже ростом выше остальных.