Инсайдер

Слуги внесли на подносах жареного гуся и корзины с отборными фруктами, уставили стол овощными и мясными закусками. Последней принесли дыню, плававшую в серебряном ушате. Шаваш с почетом усадил Киссура на место гостя и отбил горлышко глиняному кувшину с вином. Киссур поймал отбитое горлышко и взглянул на печать.

— Хорошее вино, — сказал Киссур, — если эту печать не подделали.

— В моем доме подделок не бывает, — отозвался Шаваш, — его сделали в Иниссе, в пятый год правления государя Варназда.

— Его сделали, когда империя еще была империей. Его сделали тогда, когда я еще не был министром, а был разбойником в горах Харайна и когда моя жена была твоей невестой.

Шаваш чуть усмехнулся и разлил вино в чашки.

— Я бы, — проговорил Киссур, — выпил того вина, которое было закупорено при государе Иршахчане. Когда в империи не было ни торговцев, ни взяточников и когда всякие варвары с гор или с небес не тыкали нашему народу в глаза своими мечами или своей наукой.

— Боюсь, — отозвался Шаваш, — что вина такой давности не осталось, а если и осталось, то давно превратилось в уксус.

Друзья сплели руки и выпили вино.

После этого Шаваш принялся за закуску из молодых ростков бамбука и речного кальмара, политого пряным инисским соусом. Киссур, прищурившись, катал в руках свою чашку и глядел на человека напротив.

Даже среди вейских чиновников, которых никак нельзя было заподозрить в избытке добропорядочности, Шаваш заслужил репутацию отъявленного корыстолюбца. Брали слуги Шаваша, брали его подчиненные, брала его жена (кстати, сестра жены Киссура), брали землями и акциями, лицензиями и деньгами, опционами и породистыми конями, новейшими финансовыми инструментами и старинными картинами, брали от окраинных миров и серединных, брали от Федерации Девятнадцати и от Геры, — впрочем, диктатор Геры сам не брал и другим давал мало. Один чиновник расспрашивал, что такое супермаркет, ему объяснили, что это место, где можно купить все. «Да это же дом господина Шаваша!» — изумился чиновник. Киссур сам как-то, после особо возмутительной сделки, взял Шаваша за грудки на приеме у государя и осведомился, почем фунт родины. «Я родину люблю и продаю ее дорого», — осклабился Шаваш. Господин Шаваш говаривал: если человек говорит, что он не любит деньги, значит, деньги его не любят.

За семь лет, прошедших с того, как земляне пришли на планету, в стране сменились четыре правительства, и каждое из правительств отменяло всех сановников предыдущего. Шаваш был единственный из высших чиновников, который состоял при всех них и при всех уцелел, — и первый, кого он предал, чтобы уцелеть, был его учитель и господин Нан, сделавший его из маленького воришки большим начальником. Из-за такого политического долгожительства в руках Шаваша, несмотря на его незначительное происхождение и молодые еще лета — он был года на два старше Киссура, — стянулись все нити влияния и управления страной.

Шаваш мог помочь всему и всему мог помешать, и даже самым лопоухим из землян, прилетавших на Вею с целью инвестировать в строительство какого-нибудь курорта на лоне первозданной природы или в разработку уранового рудника, каковая разработка рано или поздно с первозданной природой покончит, — было известно, что прежде всего надо идти на смотрины к первому заместителю министра финансов и инвестировать сначала в Шаваша, а уж потом в рудник.

Киссур как раз покончил с половиной гуся, когда в комнату проскользнул, кланяясь, слуга, и вручил Шавашу листок. «На перекрестке Весенних Огней — следы столкновения двух автомобилей, проломана черепичная кровля канавки, на асфальте — кровь и осколки фар, идентичные с разбитой задней фарой Киссура. Чешуйки серой краски, приставшие к багажнику автомобиля Киссура, также совпадают с чешуйками краски на месте столкновения». Это был ответ на те приказы, которые Шаваш двадцать минут назад отдал секретарю.

Шаваш согнул листок и положил его в карман.

— А что, — спросил Киссур, — строят на поле Семи Облаков?

Чиновник подумал.

— Мусорный завод, — сказал он.

— Кто? Опять ихняя корпорация?

— Компания «Си-Би-трейд». Владельца компании зовут Камински. А в чем дело?

— Ничего, просто мимо ехал. Стало интересно.

— И что же, построили они завод?

— Нет, — сказал Киссур, — завода они еще не построили. Они построили большую дорогу к мусорному заводу.

Шаваш задумчиво трогал бумажку в кармане. Киссур обсосал гусиную грудку, запил ее новой чашкой вина и сказал:

— Мусорный завод! Предки выметали сор из дому только в полнолуние, звали при этом заклинателей, чтобы сор не подобрал колдун и не навел порчу! Представляешь, что бы творилось в домах землян, если бы они выбрасывали свой сор раз в месяц! Все их обертки и банки поднялись бы выше потолка, хотя потолки у них очень высокие! Разве народ, который производит столько мусора, может называться цивилизованным? Как этот народ смеет учить нас производить, чтобы выбрасывать!

Шаваш на эту тираду никак не отреагировал. Киссур допил вино, и глаза его сделались еще отчаянней.

— Зачем, — сказал Киссур, — столице мусорный завод?