Инсайдер

Когда Бемиш, с большим подарочным пакетом в руках, вошел в номер гостиницы, Инис сидела у зеркала. Она обернулась и замерла, увидев землянина. Бемиш, как был, в легком плаще, подошел к ней и молча поцеловал. Женщина не сопротивлялась.

— Это тебе, — сказал Бемиш, мягко отодвигая ее через несколько минут.

Инис, вспыхнув от радости, начала разворачивать бумагу. Через мгновение она вскрикнула от радости, любуясь ожерельем из крупного синеватого жемчуга.

Бемиш осторожно вынул ожерелье у нее из рук и надел ей на шею. Инис попыталась отвернуться.

— Что такое?

Бемиш ласково повернул к себе ее личико. И тут только заметил на правой скуле Инис безобразный круглый синяк.

— Откуда это?

— Ашиник меня ударил.

— Ашиник?

— Он часто меня бьет.

— Почему?

— Ему все не нравится, — сказала Инис, — не нравится, какие у меня платья, не нравится, что я была наложницей его хозяина, не нравится, что перед ним не падают ниц, не нравится, когда я танцую на вечеринке с другим. Он сначала работает день и ночь над сделкой, а потом он получает бонус и говорит, что это кусок сахара, который дали дрессированной вейской собаке за прыжок через кольцо.

Бемиш сел на кровать. Ему внезапно нечего было сказать. Двое в комнате молчали, а закатное солнце, плавясь и тая в небе, стремительно уплывало на запад, вслед за взлетевшим грузовиком.

— Ты не купил себе новую наложницу? — вдруг спросила Инис.

— Нет, — ответил Бемиш.

— Почему?

— Не знаю. Наверное, я недостаточно разлюбил старую.

Инис осторожно опустилась на пол у самых ног Бемиша. Глаза ее, большие и зеленые, были почти как глаза Идари, и они глядели на Бемиша с восхищением и надеждой.

* * *

Когда вечером Ашиник вернулся в гостиничный номер, дверь в спальню была слегка приоткрыта, и на постели сидел недвижный силуэт.

— Инис! — позвал Ашиник, открывая дверь, и осекся.

На постели сидела не Инис — это был Ядан.

Вождя сектантов было трудно узнать: он был одет в хорошо сшитый костюм с модным стоячим воротником и галстуком-лопаточкой.

— Вернулся? — сказал Ядан.

Ашиник ощутил холодную ярость.

— Что вы от меня хотите?

— Я спас тебя десять лет назад, мой мальчик. Я подарил тебе жизнь после гибели прежнего Ядана. Настало время платить.

— Я заплатил. Это чудо, что я остался в живых.

— Ты плохо заплатил, и многим было непонятно, почему твоя бомба оказалась не так хороша, как обещают бесы.

— Я ничего тебе не должен, Ядан. Я должен Теренсу Бемишу, который сделал из меня человека.

— Тебя купили, мой мальчик.

— Нет.

— Да. Одних бесы покупают за золотой, других за тысячу золотых, третьих — за миллион. Тебя, говорят, купили за целый миллиард, за кусок бесовской компании, которую вы назвали БОАР, и за возможность быть как бесы. Тебе даже отдали наложницу, которая надоела хозяину…

Ядан замолчал и вдруг вскрикнул:

— Тебя, человека, который мог стать Белым Старцем, повелевать миллионами сердец, тебя купили за возможность иметь домик в пригороде Лос-Анджелеса и работать восемь часов в сутки!

— Убирайся! — заверещал Ашиник.

— Или ты забыл, как говорил с богами, Ашиник? Забыл, как тебя живьем брали на небо, как тысячи ушей слушали тебя, как не слушают никого во всей этой глупой Галактике?

— И что же мне боги такого наговорили? Что ты родился из золотого яйца? Что лазерный луч можно остановить заклинанием? Что земляне — бесы? Хорошенькие вещи говорили мне твои боги!

— Ты глупец, Ашиник, — усмехнулся Ядан, — а земляне — бесы. Знаешь ли ты, что они построили этот космодром для войны между Землей и Герой и что когда эта война начнется, То бомбы с обеих сторон посыплются на нашу планету? Они сделали наш мир лужайкой, на которой будут топтаться слоны, и никто не получил за это ни гроша, не считая Шаваша, который получил шесть миллионов! Это ли не назвать бесовством?

— Вранье, — ответил Ашиник, — вранье не хуже россказней о том, что ты вылупился из золотого яйца!

— А ты знаешь, что Джайлс — сотрудник Федеральной Разведки?

— Я строил этот космодром и знаю, что он гражданский!

— А сколько на нем воруют, ты знаешь? Сколько родины увозят с этого космодрома?

В это время в коридоре послышались легкие шаги, и в комнату впорхнула Инис.

— Убирайся, — сказал Ашиник Ядану, тихо, но яростно, — я вас больше не боюсь.

— Ты больше не разговариваешь с богами, да? — усмехнулся Ядан.

И, мягко поднявшись, проскользнул мимо Инис в дверь. Ашиник не заметил, что, уходя, Ядан незаметным движением бросил в еле дымящуюся у входа курильницу щепоть желтоватого вещества.

Он сидел на кровати, спрятав голову в руки. Последние слова Ядана горько ожгли его. Он действительно больше не говорил с богами. И хотя нынешний Ашиник очень хорошо знал, что такого рода разговоры — признак сумасшествия, все же глубоко в нем сидело воспоминание об этих беседах и о том, что они — признак избранности.

Инис подошла к нему и погладила по голове, и Ашиник с удивлением увидел у нее на шее красивое старинное ожерелье из голубоватого асаисского жемчуга.

— Ты где была? — недовольно спросил Ашиник.

— Так. Гуляла по городу.

— Где ты взяла это ожерелье?