Инквизитор и нимфа

– А затем умирающий секен уничтожил неандертальцев и сделал ставку на кроманьонцев. Но те, к сожалению, вели неразборчивую половую жизнь…

– Вы догадались верно.

– Это прекрасная и трагичная история, – сухо сказал молодой человек. – А теперь объясните, с какой стати я должен вмешиваться.

– Вы мне кое-чем обязаны, землянин.

– Тем, что отвадили от нас лемурийцев и не дали им скормить нас вашему другу Сингулярности?

– Он мне не друг. Увидев результаты эксперимента, я испытал ужас настолько сильный, что произошел разрыв. Я отделился от Сингулярности и по мере сил пытаюсь оградить мир от последствий его… нашего безумия. Я – Садовник.

Молодой человек молчал. Атлант обеспокоенно уставился на бледное лицо того, кто упрямо не желал признать себя Звездой Заката. Кашлянув, атлант договорил:

– Марк… если вы разрешите мне называть вас Марком… я не понимаю, к чему стремится человек по имени Ван Драавен. Но он создал вас. Он пришел из того же мира, из которого явился демиург. Наверное, он знает, что делает.

– Наверное, я тоже знаю, что он делает, – бесстрастно сказал молодой человек.

– Что же?

– То, что делают с гнилым, зараженным всякой мерзостью садом. Его вырубают под корень, атлант, и сжигают вырубленное. Либо я сильно ошибаюсь, либо Ван Драавен – никакой не человек и не Предтеча. Он – смерть. Персональная смерть нашего мира.

По лицу девушки пробежала судорога. Кажется, к ней возвращалось сознание. В голосе атланта прорезались Фредины хриплые, насмешливые нотки, и тем большим контрастом прозвучали слова:

– Но то, что вы говорите, ужасно! Это означает, что все мои усилия напрасны, а вы, Марк, вы – орудие смерти. Вы – Звезда Заката, Та Хеспер из древних пророчеств.

– Вполне возможно, – покладисто согласился молодой человек. – Только это совсем не ужасно. Ужасно кое-что другое. – Он замолчал и нахмурился.

Атлант снова беспомощно завращал глазами.

– Что же ужасно? О чем вы думаете, Марк?

– Я думаю, – сказал Марк Салливан, – что должен вернуть свою тень.

Пятью днями раньше, на Терре, Лукас Вигн открыл глаза. Совсем рядом на опаленном полу он увидел руку. Кисть. Ее покрывали ожоги, дальше – Лукас медленно повел взглядом вверх, от запястья к плечу, – рыжие космы, черно-красные волдыри. Один голубой глаз уцелел, второй то ли запух, то ли вытек… Уцелевший глаз уставился сердито и укоризненно прямо в лоб Лукасу. Тот с трудом перевернулся на спину.

Над Шеймасом стояла тень. Очертания тени уже начали расплываться. Они таяли в косом утреннем свете, падающем из открытой двери, и все же тень была похожа, очень похожа… только глаза белые, как на негативе. Лукас приподнялся на локтях и растерянно пробормотал:

– Марк?

Тень радостно метнулась к его ногам, как потерявший и вновь обретший хозяина щенок.