Инквизитор

Солдата бросило в жар, ему было неудобно. Он смотрел на женщину, глупо улыбаясь, а она смотрела на него и улыбаясь с вызовом. Волков думал, как сказать ей, что без посторонней помощи он даже не может снять бригантину и сапоги и поэтому он произнес:

— Тем не менее, мне нужен будет мой слуга.

Женщина продолжала улыбаться, видя его замешательство и ответила:

— Не волнуйтесь, я помогу вам снять ваш доспех. Кстати, вы его всегда носите?

— Всегда, это привычка, — отвечал он растерянно.

Волков еще больше смущался, а она продолжила:

— И сапоги тоже.

— Сапоги? — рассеяно переспросил солдат.

— Да, сапоги, иногда граф приходил пьяный и валился на кровать прямо в сапогах. Я не звала слуг, всё делала сама.

Солдат почувствовал себя неуверенно. После последней фразы красивой, богатой и благородной женщины он уяснил для себя одну вещь: он зачем-то был нужен ей. А что благородной женщине может быть нужно от солдата? Только одно — меч. И это плохо. Или ещё одно — нож. И это ещё хуже. Вся приятная томная расслабленность и легкое опьянение исчезли мгновенно, и сейчас Волкова волновал только один вопрос: она кого-то боится, или ей надо кого-то убить? А кого может бояться благородная дама в своем замке? Либо того, кто здесь в замке, что маловероятно, либо того, кто может сломать игрушечные ворота игрушечного замка. Ну, а если ей надо кого-то зарезать, то явно это не простолюдин. Простолюдина она могла бы убить при помощи слуг.

Он молчал, стоя у стола, а она сидела за столом и смотрела на него неотрывно. Ждала. А вот ему меньше всего хотелось ввязываться в какие-то дрязги местной знати, ему и своих дел было достаточно и он произнес:

— И все-таки мне лучше будет откланяться.

Она встала, ее красивое лицо было уже не столь радушно:

—Ну что ж, поступайте, как считаете нужным, — произнесла фрау Анна холодно. Но помимо холода в ее словах чувствовалось ещё и раздражение, а может быть даже и отчаяние.

«Слава Богу, что все так закончилось, — подумал солдат. — Без угроз и посулов. Сейчас найду Ёгана, оседлаем коней и доедем до монастыря, где я буду ломать ворота, пока мне их не откроют».

Он поклонился, повернулся и пошел к выходу, но услышал торопливые шаги и шелест юбок, и понял, что все вовсе не закончилось, а только начинается. Быстро догнав его, госпожа Анна сделала то, что не делала до нее ни одна благородная женщина. Она взяла его за руку. Остановила, развернула к себе, заглянула в лицо и тихо заговорила:

— Ну, куда вы поедете? На улице ночь!

Она стояла так близко, что Волков чувствовал ее дыхание на своем лице.

— До замка барона вы даже за полночь не доберетесь.

Конечно, она была права, но он не собирался ехать в Рютте, он готов был переночевать в монастыре, но теперь солдат был уверен, что женщину что-то тревожит, он стоял и смотрел на нее в упор, а она продолжала:

— Ну куда вы поедете? Поглядите в окно, там облака, ночь, там пальцев на вытянутой руке не видно, оставайтесь, на улице, кажется, дождь пошёл.

Она смотрела на него выжидающе. Ждала его решения. Почти не дышала и крепко держала его за руку. А Волков прекрасно понимал, что лучше ему уехать, и побыстрее. И он произнес:

— Хорошо, я останусь.

Она обрадовалась, потянула его к столу, взяла канделябр со свечами и за руку повела его вверх по лестнице, в покои. Но не в свои, а в те, что предназначались ему. Здесь было тепло и уютно, на полу лежал толстый ковер. Медная ванна, стоявшая рядом с камином, была наполнена водой. Солдат попробовал воду. Вода была теплой. Честно говоря, он чувствовал себя неловко, он не знал как вести себя с дамами. Это не крестьянская девка, и не маркитантка, и не дочь трактирщика. А фрау Анна тем временем уселась на высокую кровать и, не стесняясь, подобрала юбки, положила себе ногу на ногу и начала развязывать шнурки на изящном сапожке из желтой кожи, а он стоял и смотрел на ее колени в нитяных серых чулках. Сняв сапог, она принялась за второй, а после проворно скинула платье и осталась в легкой рубашке. Одним движением распустила волосы. Волков стоял истуканом, молчал и таращился, а красивая женщина с удовольствием тряхнула волосами и подошла к нему:

— Давайте снимать доспех.

Бригантина вещь тяжелая, не для пальчиков благородных дам, но на удивление госпожа Анна легко справлялась.

—Фу, ну и тяжесть, — сказала она, бросая доспех на пол. — Я аж устала.

Солдат не любил, когда его амуниция валяется на полу, но поднимать не стал, только меч он поднял с ковра и поставил в головах кровати.

— Сейчас схожу в уборную, и будем снимать сапоги, — абсолютно спокойно сказала женщина и ушла за ширму. — А потом я вас помою, — донеслось из-за ширмы.

Волков продолжал стоять истуканом даже не шевелился, ждал её возвращения.

Солдат проснулся. За окном была непроглядная ночь, на столе горели свечи в канделябре. Кто-то тарабанил в дверь. Госпожа Анна простоволосая и испуганная провела рукой по его лицу.

«Ну вот, началось, — подумал Волков, проклиная себя, за то, что остался, — Сейчас мы и узнаем, зачем госпожа Анна оставила нас ночевать».