Инклюз

Победа над пленом была столь же неожиданной, как и сам плен. Она просто сорвалась, оставшись лежать, а канаты потянулись дальше по лужам. Вскоре темный силуэт остановился. На ходу вытирая о траву руки, испачканные чем-то похожим на синюю краску, женщина пошла босыми ногами по грязи на шум воды. На ходу она аккуратно обернула свои плечи и грудь в подаренный в детстве плед. В этих краях никогда не протекала горная река, но по звуку можно было сказать, что это именно её журчание. Мокрая одежда Джоанны заметно потяжелела. Надо было прикладывать немало усилий, чтобы доставать из вязкого болота ноги, удерживая при этом баланс. Несколько раз ей приходилось помогать себе руками, увязая в чмокающих ямах болота. Она не сдавалась.

Шум бурлящей воды перебил все посторонние звуки. Брызги стали долетать до лица Джоанны. Смелым шагом она опустила в поток воды ногу, нащупав на дне обточенные камни, еле справилась с удержанием равновесия, но всё-таки сделала еще несколько шагов, отдаляясь от берега.

Только теперь она оглянулась на берег и в темноте увидела огромный ультрамариновый силуэт мужчины. Он неподвижно стоял и не решался войти в реку. Индейцы с разукрашенными символами на теле вновь исчезли в зарослях кукурузы и совсем пропали из вида. В темноте лунного света женщина зачерпнула воду и ополоснула лицо, тело, руки и ноги. Ей хотелось смыть с себя все следы плена, пустить по торопливому течению синюю краску и охладиться от сильного потрясения. Ж'aра после борьбы было так много, что она, казалось, могла греть вокруг себя горную воду.

В какой-то момент Джоанна вздрогнула от резкого холода и мгновенно проснулась. То самое могучее дерево также нависало над ней, чуть заметно выделяясь на фоне темного неба. Она посмотрела на чистые руки, и тусклого света было достаточно, чтобы разглядеть их. Б'oльшая часть пледа лежала рядом с ней на земле, повиснув на одном плече. Джоанна его расправила и бережно завернулась плотнее в столь дорогой подарок, который с самого детства играл важную роль в ее жизни. Приятное нежное тепло стало вытеснять из дрожащего тела ставший вдруг невыносимым холод.

Ночь с ярким диском луны уже сильно потемнела. У подножья холма царил прохладный туман, насквозь пропитанный запахом сырой земли. Поспешно возвращаясь домой, Джоанна ощущала пронзительный страх. Понимая, что все увиденное пару минут назад было лишь кошмарным сном, она все равно с опаской прошла мимо большой лужи, немного затаив дыхание и крепко сжимая края пледа. Она настороженно прислушивалась к ночным шорохам и скрипам, видя в них непонятную опасность.

Дойдя до кукурузного поля, Джоанна поначалу шла тихо, но шелест задетых листьев все время выдавал ее перемещение. Женщине каждый миг казалось, что какой-то заблудший койот ухватит ее за ногу. Под ногами ничего не было видно. Тогда её взгляд устремился на небо. На его фоне верхушки растений выглядели очень стройными, даже немного сердитыми, недовольными, что кто-то нарушил их ночной покой.

“Сколько же я спала?” – спросила себя Джоанна. Внезапный крик ночной птицы липким холодом пробежал вдоль позвоночника женщины. Чувствовалось, как грузно пернатая махала крыльями, медленно набирая высоту. Джоанна машинально схватилась за голый и влажный ствол ближайшего куста и неподвижно уставилась в холодное небо. Еле дыша, она подслушивала, нет ли рядом еще какой птицы, но, казалось, вся природа притихла, пытаясь угадать дальнейшие действия ночного охотника. Джоанна постепенно возобновила свой шаг по дремотному царству природы.

Луна время от времени меняла цвет из-за набегающих туч разной плотности и безучастно смотрела, как одиноко идет уставшая женщина, кутаясь в плед, который, казалось, едва заметно светился.

27. Странное Застолье

___

О, плачьте о тех, что у рек вавилонских рыдали,

Чей храм опустел, чья отчизна – лишь греза в печали;

О, плачьте о том, что Иудова арфа разбилась,

В обители Бога безбожных орда поселилась!

Джордж Гордон Байрон

___

Хотя небесное ночное светило освещало контуры рельефа местности, пространство под деревьями полностью утонуло во мраке. Летучие мыши пролетали низко над головой и противно пищали.

Издалека было видно, что в доме Джоанны уже зажгли свет. Косые лучи подсвечивали набегающий туман и все еще вздрагивающая от холода женщина вдруг почувствовала, что волны тепла притягивают ее, призывая укрыться в столь желанном жилище.

В гостиной то и дело раздавался смех. Посередине стола стоял огромный синий торт. Рядом с ним стояла не открытая ультрамариновая бутылка с вином. Граммофон, который включил в подвале виолончелист, все еще чуть слышно наигрывал мелодию. Его приглушенная музыка легко плыла по гостиной.