Инициатор

– Владыка, владыка… Вы надеетесь на свои силы или на мою дремучесть? Всерьёз считаете, что можно просто взять и вернуть всё на свои места? Что я побегу на коротком поводке пугать вашу паству, а вы благополучно продолжите насаждать свою веру, пренебрегая всеми мыслимыми духовными принципами? Бред! Семя уже создано! Оно уже зреет. Потому невозможно остановить его прорастание. Каким бы не был твёрдым камень – цветок поднимется сквозь него.

Владыка Сергий опустил глаза, рассматривая камни на панагии, и лишь потом отозвался:

– Семя, лежащее меж камней, можно раздавить… Можно лишить дождя…

Упругая кожа йаха раздалась под закипающими силой мышцами. Он рассмеялся, словно залаял:

– Поздно, поп! Поздно! Их дорога уже стелется по степи. Она упирается в небо! Упирается в камень! И четыре рва не сдержат! И сотня львов не остановит!

Владыка глянул остро из-под набухших от старости век. Короткий жёсткий взгляд пробежал по окружающему пространству. Он поднял голову, взглянул на закопчённый потолок, с которого иногда, медленно кружась в сторону выхода, к работающим вентиляторам, слетали осколки обгоревшей побелки. И снова упёрся взглядом в йаха.

– Они здесь.

– С чего бы? – презрительно фыркнул йах.

– Не перед кем больше тебе выделываться, – в сердцах ответил владыка.

Йах засмеялся:

– Выделываться перед ними? Держать их рядом, как брюхатой мамашке? Ха! Они – воины, а не дети! Как бы вам не хотелось обратного, но вы уже совершили ошибку. Как бы вы не оберегали отца нашего от возможности продлиться и найти силу в равных, вы не смогли этого сделать. Как бы не следили за чистой наивностью тех, кто вам служит – среди них взросли воины! Как бы не надеялись, что не встретятся две силы – они сошлись!

Владыка стиснул посох так, что костяшки побелели, но пристукнул острым концом по полу коротко, без ярости. Разлепил тонкие губы:

– Довольно! Последний раз спрашиваю тебя!

Марк оскалился, довольно щурясь:

– Последний раз отвечаю тебе. Не ищи дух в телесном. Он – вне тел. Он – между ними.

Опустив тяжёлые веки, владыка возвысил голос:

– Инициаторы! Уничтожить нежить йаха Марка. Во имя…

– Отца! – захохотал Марк и прыгнул.

Храмовники бросились со всех сторон одновременно, массой тел закрывая владыку.

Трассы пуль с раскачивающихся стволов в нервно стиснутых руках, прошили пространство сотней игл.

Глаза владыки расширились, и он застыл, смотря на летящего йаха. Пока храмовники не свалили его на пол, закрывая своими телами.

Шквал пуль ударил по стремительному телу и йах свалился, не долетев до груды тел, закрывающей владыку. Поднялся на ноги, заревел, вставая на четвереньки и снова бросаясь на храмовников. Его кожу сплошь покрывали ручейки крови, и казалось, что на пятящихся людей кинулся освежеванный медведь. А со всех сторон уже мчались инициаторы – чёрные платья хлестали по ногам, словно клочья раздуваемого пламени. Бросок – ударили в кровавое месиво, впились когтями, зубами, повисли, словно собаки на затравленном звере. Покрыли чёрными тряпками тел окровавленный кусок, рвя и меся.

– Всё, – сглотнул Даниил. – Сам он не выберется.

И обернулся к Алисе. Девушка смотрела вниз и кусала губы.

– Аля?

Она подняла глаза:

– Ты чувствуешь?

Даниил стиснул в ладони виски, с силой сжал пальцы, словно собрал в горсть глаза.

– Да. Сердце заходится и… больно…

– Родная кровь, – прошептала она и жалко улыбнулась: – Мы действительно другие… Он, ты, я. Мы – иные йахи. И мы это чувствуем.

Смотря в иллюминатор, Даниил сжал кулаки:

– Ещё чуть и…

Алиса не ответила. Её лицо уже затвердело, затяжелело в маске равнодушия, отмечая проходящую трансформацию.

Даниил вскочил на ноги, сдирая с плеч мешающую, сдавливающую куртку. И – не успел.

Белая сеть упала сверху, сверкнув в полумгле неровными квадратами.

Он рванул руками, разрывая ткань куртки, но сеть вгрызлась болью в напряжённые мышцы и прижала руки к корпусу. Он взвыл от напряжения и боли. Лицо перекорёжило, вздулось венами.

Алиса метнулась к товарищу, но ещё один серебряный невод упал, сшибая её в броске.

…

41. Казнь

Даниил ещё оставался на ногах, а Алиса вращалась по полу, стремясь вырваться из тисков и встать. Но сети впивались в тела, обжигая и обессиливая.

– Какого чёрта!? – шипел-рычал Даниил, бешено вращая глазами.

Его лицо стало белым, а тяжёлые жгуты сосудов на разбухших мышцах извивались, подобно водным змеям.

«Брат йахаса», висящий на нём сзади, стискивая концы сети, отдуваясь с натуги, прохрипел:

– Марк сказал – защитить! Марк сказал – вы пойдёте к нему! Марк сказал – остановить!

Даниил остановился внезапно. Тяжело дыша, так, что грудная клетка вздымалась и опадала, будто отдельно от корпуса.

– Он – знал?!

Алиса замерла мгновением позднее.

«Брат йахаса», сдерживающий Даниила, ослабил хватку сети и, тяжело дыша, ответил:

– Он знал.

Йахи молча посмотрели друг на друга и одновременно перевели взгляды на иллюминатор в полу.

– Освободи, – коротко приказал Даниил.