Ингви фон Крузенштерн

Я только кивнуть смог и проводить отъезжающий экипаж взглядом.

— Бра-а-ат! — кто-то схватил меня сзади за плечи и развернул к себе.

Конечно, это оказался Иван и мы тут же обнялись.

— Что было? Куда ты пропал? Весь порт кишит домыслами и слухами, рассказывают что попало.

— Брат, я тут с девушкой. Давай мы где-нибудь в более спокойной обстановке сядем? — глянул я на всё ещё шумный рынок.

— Шустрый! — восхитился он. — Не загрызут тебя потом? Ревность она знаешь, опасная штука.

— Напомни-ка, что ты говорил про риск и смысл жизни? — с усмешкой глянул я на него. — Вот примерно такое у меня отношение.

Девушка семенит за нами, снова окунувшись в красочное смущение.

— Кстати, есть женихи для хорошей девушки, но с дурной репутацией?

— Это с какой? — хитро глянул он.

— А чёрт его знает, — махнул я рукой, — люди, сам говоришь, небылиц таких могут нагородить, что только дивись.

— Так небылиц или всё же есть огонёк?

Я оглянулся на девушку. Эх, ладненькая такая, как булочка с маком. Так бы и съел.

— Не-не, очень хорошая. Покладистая, работящая, хозяйственная.

— Прям золото.

— Почти, — рассмеялся я, глянув на цвет выбивающихся из-под чепчика прядей. — Так что?

— Надо будет поискать и подумать. Знаешь ли, такую не всякому отдашь.

— Главное чтобы не из особо чутких был человек, ко всем этим разговорам и прочему.

По сути, можно было бы отпустить Свету обратно. Всё, что хотел, я узнал, помочь с проблемой пообещал, а в наши разговоры с Иваном её посвящать нет никакой надобности. Только вот вспомнилась эта женщина в окне дома. Матушка капитана поди. Как бы не высекла по возвращению нашу горе-служанку. Так что пусть догадки Городецкого, зачем на самом деле я попросил меня сопровождать, только окрепнут.

В трапезном дворе «Ершистый Карась» я не был, но хаживал мимо и каждый раз глаз ложился на фасад, дворик. Всё вроде скромно, но ладно и по-домашнему, с уютом. Строение из сруба, со средними окнами и ухоженным садиком перед ними. Пышно цветут ромашки и ещё синенькие, в форме хоботка, что оплели специально для этого связанную решётку.

Про местного повара люди отзываются очень хорошо и я совсем было размечтался снова предаться насыщению, как подвалила ивановская банда, а с ними оказалась девушка. И стоило её разглядеть, застыл, словно замороженный. Слова и мысли вылетели из головы.

— Белый, ты не серчай, если чо, ладно? — выговорил Шмыга, пригибаясь, будто кто сейчас по шее даст. — Кажись, баба без памяти осталась, а у меня чот жалость взыграла. Слонялась туда-сюда, мыкалась к людям. Сукины дети бахромовские уже хотели в оборот взять, а меня, сука, злость взяла. Сгинет же.

Брат что-то ответил, а я с ожиданием ловлю её взгляд — той самой, кою спас в сарае, но она действительно не помнит. Смотрит спокойно, чуть с испугом. Может это и к лучшему.

— Брат, возьми под опеку, — тихо вымолвил я. — Я прошу.

Иван с удивлением поглядел и кивнул ребятам. Всей компанией мы вошли в просторный и хорошо освещённый зал «Ершистого Карася».

Я, конечно, не сразу от такого поворота отошёл, всё косился на спасённую, словно ожидая, когда она вдруг всё вспомнит и уже другими глазами посмотрит.

— Себя помню с момента, как прибился к полку, — заговорил Иван, красноречиво склонив голову набок и рассматривая меня, — всякое было после, многому пришлось научится, но ты выпадаешь из этой… я бы сказал…

— Картины?

— Вот, из этой знакомой и ожидаемой картины жизни. Каждый раз удивляешь и я теряюсь в догадках, чего ещё ождать.

Глубоким вздохом я сопроводил раздумья перед ответом.

— Всё это не нарочно. Так получается. Само.

Брат рассмеялся, а я прибавляю:

— Но тебе не стоит переживать.

— Ну-с, тут за меня привычка решает. Рассказывай, что там приключилось уже…

Вечер минул за разговорами и весельем. Девушки быстро сдружились и впоследствии сидели уже отдельно, на лице спасённой в основном бродила тень, ибо о жизни и себе она утеряла всякие воспоминания. Света же словно себя нашла в том, чтобы неустанно ей что-то втолковывать.

Удивительно наблюдать, как отвязные по сути ребята проявляют признаки заботы и галантности, соперничают друг с другом и пытаются даже корректировать поведение. В Убежище мы огородили отдельный угол для девушек, натаскали побольше воды в бочки, ибо у них от природы тяга к чистоте и гигиене выше, а потом дружно завалились спать.

— Слышь, брат, — пихнул меня Иван.

— М-м? — сбросив зыбкий сон и в тон его шёпоту отозвался я.

— Мне твоя знакомая нравится. Прям вот кажется, что полюбилась.

— Света? — удивился я.

— Нет, другая.

— Даёшь, конечно, — улыбнулся я. — Дерзай тогда, только знаешь, у неё наверняка родственники есть, которых не помнит и могут быть проблемы с этим.

— Это ты мне напутствие даёшь, что ли?

— В смысле?

— Ну, перед отъездом в гимназию.

— Ах ты ж чёрт, я и забыл… — закусил губу я и задумался.

— Не морочь голову на ночь. Завтра обо всём подумаем, в том числе и о том, куда деньги девать. Я просто хотел спросить, а то мало, вдруг ты и с этой красавицей решил постель разделить.

Невольно прыснул смехом.

— Нет, брат, нет.

— А со Светой? — поддел он.