Инга. Мир

- Ой. Нет. Он сперва говорит утреннее напутствие. И уходит в сосны. А мы значит, сами идем.

- Смешанным составом?

- В смысле, с мужиками нашими? Ну да. Но Инкин, ты б видела тех мужиков. Да им давно уже пропуск в женскую баню положен. Пять стариканов, только слюни пускают. И еще двое совсем какие-то кривенькие неудельные, не мужички, а горе. У них вместо мужских достоинств одни сплошные мужские недостатки.

- Ты ж говорила десять, вроде? И трое с непонятными фамилиями?

- Та. Не знаю, куда делись, но семь их, да ты слушай же! Потом свободное время и в самую жару сон. А после, после ваще чума-а-а... Мы все идем в бухту! Она совершенно дикая, нетронутая никем. Ну чего смеешься, ну да, нами тронутая. И там происходит действо единения с солнцем! Я один раз была только, блин, спалила себе сиськи, и жопу тоже. Надо срочно мазать, потому что завтра мы снова идем туда - единяться.

- А Петр? Он тоже там с вами сиськи, ну, в смысле, жопу оголяет?

Виолка проницательно осмотрела ингин профиль.

- Ты что-то все о нем волнуешься. Неужели все еще?

Та замотала головой с досадой.

- Мне просто интересно. Он здоровый, наверное, вполне себе женатый мужик. Получает с вас деньги. За то, что каждый вечер вы с ним целуетесь, у костерка. Конечно, мне интересно, скачет ли он с вами голый по песку. И берет ли за это дополнительную плату. Я же его помню - художником, понимаешь? Все бросил, стал писать настоящие картины. А тут - будто другой совсем человек. Нет, не другой, но... Я понять хочу.

- Погоди. А ты откуда знаешь, про вечерние беседы? Слышала от кого? Или?..

Виолка переползла и нагнулась, заглядывая в опущенное Ингино лицо.

- Та-ак. Ну-ка скажи. Ты чего, это ты вчера ночью пришла и ушла да? А Лиля нас потом по списку проверяла, вот говорит, была чужая, кто знает, чего хотела. У них, между прочим, знаешь, какая конкуренция! Инга! Это ты была?

- Да я! Я!

Она выкрикнула и замолчала. Виолка молчала тоже. А после сказала негромко и с неловкостью:

- Слушай. Ну, ты это... понимаешь, ладно б поток, я ж не дура, тоже знаю, работа. Она разная работа ж. Ты бы вот подумала, что сможешь дома сидеть, свои статейки писать, не вылезая с постели, а тебе потом денежку хоба, в интернет, а ты ее хлоп и на карточку. И никаких с восьми до пяти и два выходных. А у него другая работа, я деньги платила, знала ж, что за них будет мне и море, и солнце, и мужчина хороший такой, внимательный, ласковый. Честно отрабатывает, хвалю вот.

- Ты к чему это все? Мне, что ли, объясняешь? - усмехнулась Инга.

Виола покачала головой, снова нахлобучила шляпу. Выворачивая шею так, чтоб видеть глаза подруги, терпеливо пояснила:

- Та знаю, что ты в курсе. Но я сейчас про избранную. Он конечно, пи... ой, рассказывает нам, вот оно, новое воплощение аутернум вирджинити, но кажется мне, он ее просто в койку тащит. Без всякой работы. У нас там Ириша есть, юрист с Саратова, она в том году была, у Скалы. И говорит, была там другая, сопливая совсем девчонка, он к ней клинья бил. Ни о каких избранных не болтал. И вроде был там какой-то тихий скандальчик, тетки ему предъявили, почему ей все внимание. И этим летом обана - уже не просто деваха, а видите ли, избранная, воплощение. И не подкопаешься.

- Да и ради Бога, - согласилась Инга, тут же сердясь на пристальный сочувственный взгляд, - ты чего меня оплакиваешь? Я врать не могу, если сказала - мне все равно, значит, так и есть.

- Да! Но что-то ж тебя бесит, а? Инкин, бесит?

Инга, вздыхая, повела руками в горячем воздухе. Пошевелила пальцами.

- Бесит. Глобально. Что не стал художником. Что старый уже козел, а носится за девчонками моложе моего Олеги! Фу. Противно. Прикинь, а вдруг он - отец?

- Ну, дорогая моя. У моей Ташки тоже не папаша, а уебище, так что теперь, усраться и не жить? - мудро отозвалась Виола. И захохотала, вытирая глаз пальцем:

- Ташка-то учудила чего. Приехали, она в ужасе на всю нашу кодлу посмотрела и говорит, мам, ты чего, я тут ни на день не останусь. И сбежала в город, сняла там комнатку в отельчике, теперь одна королюет. А Лиля прям в гневе была, как же так, вы мне место заняли, я отказала претенденткам! Лиля у нас администратор. Ну, я ж мать, я ей вежливо так рассказала, что у нас свобода самовыражения и прочего. Так что, Инкин, одно место там вакантное. Может, хочешь? Петруша тебя по старой памяти льготно оформит.

- Ага, как инвалида или работника милиции...

- Чего? Нет, ты ж не инвалид. Ну, я шучу, не нужно тебе туда соваться.

- Я тоже шучу, - успокоила ее Инга.