Информатор

Хойт не знал, что ответить. После разговора с Вашингтоном он обдумал выдвинутое против агентов обвинение в «преступном сговоре» и пришел к выводу, что это адвокатская уловка. Этого слона раздули даже не из мухи, а из мушиного следа. Хойт был уверен, что адвокаты хотят вбить клин между ФБР, прокуратурой и свидетелем и тем самым разрушить дело о фиксировании цен. И все пока шло именно к этому.

Шепард обессиленно повалился в кресло.

– Я не могу бросить Уайтекера на произвол судьбы! Он же ненормальный. С ним надо поговорить.

– Нам это запретили, – сказал Хойт.

– Джон, он уже звонил мне, оставлял сообщения. Я что, должен объявить ему бойкот?

Хойт откинулся в кресле. Сущий абсурд. ФБР не бросает свидетелей посреди расследования. Очень может быть, что за всем этим стоит АДМ. Компания повела дело так, что теперь Уайтекер увидит, что ФБР ему враг, и переметнется на ее сторону.

– Ну, не проявляй инициативы. А если он дозвонится до тебя, никто не запретит тебе его выслушать.

Но этого мало, считал Шепард. Уайтекеру надо объяснить ситуацию при личной встрече. Иначе будет не по-человечески.

В конце концов Хойт уступил. Он разрешил Шепарду поговорить с Уайтекером еще раз и объяснить, почему агенты не могут больше встречаться с ним. При этом должна присутствовать Киллэм, чтобы разговор состоялся при свидетелях. Они не будут обсуждать расследование, Шепард не будет давать Уайтекеру никаких советов и указаний. Тогда они смогут оправдаться перед Ваксманом, сказав, что действовали в духе его распоряжения, даже если не следовали букве.

Мэри Спиринг в то утро обуяло беспокойство. Пошли разговоры, что вести расследование правонарушений Уайтекера поручат Лассару. Чтобы отдел по борьбе с мошенничеством не остался в стороне от сенсационного дела, нужно найти того, кто протолкнет нужное решение.

Обсудив положение дел с Доном Маккеем, Мэри Спиринг позвонила Ваксману. Она глубоко убеждена, сказала Спиринг, что дело Уайтекера нельзя вести тем, кто участвует в расследовании «Битва за урожай».

– Крайне важно, чтобы позиция прокуратуры была безупречной, – говорила она. – Главный свидетель обвинения по делу о серьезном нарушении антитрестовских законов похитил деньги у обвиняемого. Все действия и слова обвинителей по делу Уайтекера будут заведомо вызывать подозрения. Их непременно упрекнут в излишней суровости к свидетелю либо, наоборот, в излишней снисходительности. Это дело должен вести прокурор, который не имеет отношения к антитрестовскому расследованию и пользуется доверием общества.

Спиринг подкрепила свою позицию важным доводом. «Уильямс и Конноли» проявляет беспокойство в связи с возможной коррумпированностью агентов ФБР, ведущих расследование «Битва за урожай». Адвокаты заявили, что не пойдут ни на какие переговоры с обвинением, если этих агентов не отстранят от дела. Поэтому необходимо, настаивала Спиринг, возвести «китайскую стену», через которую к агентам ФБР не будет просачиваться информация о расследовании мошеннической деятельности Уайтекера. Им надо запретить допрашивать свидетелей и перекрыть доступ к документам.

В конце концов Спиринг добилась своего. Уголовное дело против Уайтекера передали отделу по борьбе с мошенничеством. Вокруг него возвели стену молчания. Никто из связанных с «Битвой за урожай» – в том числе, к особой радости Спиринг, Скотт Лассар – больше не получал информации об этом деле и не имел права вмешиваться в него. А о расследовании сговора о ценах, считала Спиринг, можно забыть.

Она решила первым делом договориться о встрече с Уайтекером и наметила ее на ближайший понедельник.

Дон Маккей радовался куда меньше. По его мнению – которое он не высказывал Спиринг, – их отделу это расследование не по силам. Лассар и его команда были профессионалами, они лучше знали участников и обстоятельства дела. Передача дела лишь затягивала расследование.

Но, может, именно тут и зарыта собака.

Маккей подозревал, что правительство подыгрывает «Уильямс и Конноли» и их клиенту, АДМ.

Подъезжая к дому Уайтекера, Шепард надел темные очки. Он позвонил своему свидетелю, как только получил разрешение Хойта. Шепарда, как и было приказано, сопровождала Кейт Киллэм, и он был этому только рад. Разговор предстоял нелегкий.^{294}

Оставив машину перед домом, Шепард перекинулся парой слов с вышедшим навстречу Уайтекером. Говорить они решили в конюшне.

Уайтекер, как и договаривались, привел с собой Джинджер. Марк уже сообщил жене о своих признаниях агентам. Оба были напуганы и несчастны.

Шепард представил Киллэм. Все обменялись приветствиями.

– Мой адвокат не советовал мне встречаться с вами, – сказал Уайтекер. – Но я хочу поговорить.

– Мне надо сказать вам кое-что, Марк, – отозвался Шепард. – Теперь, когда вы сделали свои финансовые операции достоянием гласности, мы не можем встречаться, как прежде.

Он объяснил, что больше не имеет права задавать Уайтекеру вопросы об АДМ. Если Уайтекер сам позвонит и станет рассказывать об этом, они не станут его слушать, а если он будет упорствовать, прервут связь.

Уайтекер кивнул.