Информатор

Форман почесал в затылке, назвал несколько имен, стал вспоминать другие. Хан барабанил по клавиатуре, два агента в отделении ФБР в Таллахасси, наблюдая за Форманом на мониторе, не отлипали от лэптопов. Они в считаные минуты выяснили, что «Блу Шато» и «Серфбрейкер» принадлежат компании «Старр С», зарегистрированной в Белизе. Ей же принадлежал торговый комплекс в округе Брансуик. В тумане, окутывавшем империю Дьюбоза, появился первый просвет.

— Что ты знаешь о самом Уэстби? — спросил Пачеко.

— Вообще-то немного. После пары месяцев работы до меня дошли слухи, что он связан с людьми, владеющими землями, полями для гольфа, барами и стриптиз-клубами, но все это рассказывалось под большим секретом. Только слухи, ничего конкретного. Хотя что с меня взять, с мелкой сошки, как вы сами говорите…

— Расскажи о понедельнике 22 августа.

— Днем раньше Уэстби отвел меня в сторонку и сказал, что у него есть для меня одна работенка, опасная и секретная, за пять тысяч наличными. Спросил, интересно ли мне это. А как же, говорю! Я не считал, что могу ему отказать. Хотелось быть у Уэстби на хорошем счету, и потом, с него сталось бы меня выгнать, если бы я его разозлил отказом. Пойди, найди потом работу с моими судимостями! Так что в понедельник днем я был как штык в «Блу Шато». Пришлось ждать дотемна, потом мы с ним сели в пикап и приехали сюда, в Пенсаколу. Остановились у бара на востоке города, он велел мне ждать в машине. Уэстби провел в баре полчаса, потом выходит и сует мне ключи от «додж-рама», тоже стоявшего перед баром. Я заметил алабамские знаки, но мне было невдомек, что пикап угнанный. Я сел за руль и поехал за ним. Мы припарковались за казино. Уэстби сел ко мне и объяснил план: оказалось, нам надо было устроить аварию. Мы попетляли по резервации, и он указал мне место, где все произойдет. Я должен был столкнуться с маленькой «тойотой» и вылезти, чтобы он меня увез. Честно говорю, мне захотелось удрать, но куда было податься? Мы вернулись к казино, он сел в свой пикап. Мы вернулись в резервацию, на ту дорогу, и долго ждали в лесу. Уэстби бродил вокруг моего пикапа, психовал, орал в телефон. Потом говорит: «Едем». Дал мне черный мотоциклетный шлем, толстые перчатки и наколенники, как у мотоциклистов, гоняющих по грязи. Видим — фары приближаются. Он говорит: «Это та машина». Разгонись, мол, на всю катушку и вильни на ее полосу. Пикап был вдвое тяжелее, и Уэстби меня убедил, что я останусь невредимым. Страшно, конечно, но машина ехала не очень быстро. Я разогнался до пятидесяти миль в час и в самый последний момент переехал осевую. Чертова подушка вышибла из меня дух, оглушила на секунду-другую. Когда я вылез, Уэстби уже был там. Я снял шлем, перчатки и наколенники и отдал ему. Он увидел, что у меня из носа идет кровь, и проверил, нет ли крови на подушке в пикапе. Ничего там не было. Нос оказался не сломан, сначала крови было мало, это потом хлынуло. Мы обошли машину. Девушка, водитель, шевелилась и что-то лепетала, но была плоха. Черный парень застрял в ветровом стекле, он был весь изрезанный, крови море… — В этом месте Форман поперхнулся и судорожно сглотнул.

— В пикапе нашли разбитую бутылку из-под виски, — сказал Пачеко. — Ты пил?

— Нет, ни капли! Бутылку точно подбросили.

— У Уэстби был фонарь?

— Только на лбу, как у шахтера. Он велел мне сесть в пикап, его пикап. Я, наверное, послушался. Он минуту-две копался в машине. Я был не в себе и, кажется, не все запомнил. Все происходило быстро, и я, если честно, сильно перепугался. Вам самому доводилось ходить после лобового столкновения?

— Не припомню такого. С чем Уэстби вернулся в пикап?

— Вы о чем?

— О двух сотовых и айпаде.

Форман покачал головой:

— Не помню… Он спешил. Посмотрел на меня и что-то сказал про кровь. У него в пикапе был рулон бумажных полотенец, он оторвал несколько кусков, чтобы я вытирал нос.

Пачеко со значением покосился на Логана и сообщил:

— У нас есть испачканный кровью кусок бумажного полотенца.

— Вы хотели, чтобы он говорил? — буркнул Логан. — Вот и слушайте.

— У тебя были другие травмы? — спросил Пачеко.

— Я ушиб колено, было очень больно. Это все.

— Значит, вы сели и уехали?

— Выходит, так. Уэстби свернул с дороги в поле и поехал напрямик — не знаю, как у него это получилось, с выключенными-то фарами… Я не знал, куда мы едем. Меня мутило, я все вспоминал окровавленного черного парня… Помню, подумал: за такое — всего каких-то пять тысяч?.. Потом мы выехали на гравийную дорогу, Уэстби включил фары. На асфальте он разогнался, и мы уехали из резервации. «Что это были за люди?» — спрашиваю. А он в ответ: «Какие люди?» Я и заткнулся. Уэстби сказал, что мне нужно приложить к носу лед, и купил его в открытой допоздна лавке. Наверное, эта фотография оттуда.

— Что было потом?

— Мы вернулись в Форт-Уолтон, в «Блу Шато». Он запер меня в номере, принес чистую футболку и велел прикладывать к лицу лед. Если кто спросит, отвечать, что подрался. Так я и матери сказал.

— Он тебе заплатил?