Инфекция

Но она понимала. По правде сказать, никто из выживших не чувствовал себя здесь уютно. Слишком резкий переход от выживания к безопасности — не просто безопасности, а к общественному строю с его правилами и обычаями — был большим потрясением для нервной системы. Никто ни в чем не был полностью уверен.

И все же, это было не так уж и плохо. Это действительно был их лучший шанс.

— Прости меня, — сказал Сержант.

Теперь Уэнди понимала, почему Энн не пошла с ними в лагерь. Она подумала, что мы все сломались. Никто из нас не сможет стать здесь «своим».

* * *

Сжимая лицо Сержанта, она вдруг вспомнила мужчину в внедорожнике в первое утро Инфекции, когда Питтсбург превратился в зону боевых действий. Ее участок уже был захвачен, и Уэнди брела по улицам одна, не обращая внимания на людей, молящих ее о помощи. Машинами были забиты все четыре полосы Норт Авеню. Некоторые выехали даже на тротуары, некоторые — на узкую разделительную полосу, и все непрерывно сигналили. Этот звук напоминал блеяние напуганных овец. Некоторые пытались проскочить через прилегающий парк прямо между деревьев, буксуя в грязи, торопясь в никуда.

Инфицированные бегали среди скопившихся машин, заглядывая в окна как в витрины, и колотили по стеклам окровавленными кулаками. Уэнди увидела, как Инфицированные толпятся у ближайшей кованой ограды, издавая общий вой, от которого сердце у нее бешено заколотилось, а ноги стали ватными. Хотя ее сознание все еще было затуманено, какой-то задней мыслью она отметила, что Аллегейни Дженерал находится по другую сторону ограды. Инфицированные продолжали приходить в себя и устремлялись в двери госпиталя, как крысы.

Уэнди вытащила пистолет из кобуры и выстрелила. Потом еще раз. Один человек у ограды вскрикнул и упал, на его место тут же встал другой в больничной пижаме. Ноги его были вымазаны его собственным дерьмом. У меня не хватит патронов, подумала она.

Люди бросали свои машины и бежали в парк, некоторые размахивая сумочками и портфелями, некоторые держась за руки. Дорожная пробка превращалась в какую-то парковку. Уэнди повернулась, отвлекшись на жуткий звук мнущегося металла, и какая-то военная машина деформировалась от невероятной нагрузки.

За рулем блестящего красного внедорожника на приподнятой подвеске сидел какой-то мужчина. Три тонны стали и стекла с маленьким хвойным освежителем воздуха, болтающимся на зеркале заднего вида и со специальным номерным знаком с надписью «XCESS» над стандартной « visitPA.com». Водитель паниковал и пытался выбраться из затора сигналящих автомобилей. Воздух наполнился едким запахом выхлопов и паленой резины. Он дал задний ход, а потом вдавил педаль газа и врезался в стоящую перед ним машину, сдвинув ее менее чем на ярд вперед. От удара его машину подбросило.

Оправившись от удара, он снова дал задний ход, рванул рулевое колесо, и врезался в Фольксваген Джетта, стоявший на правой полосе под острым углом. От удара погнулась рама, и разбились боковые окна со стороны водителя. Водитель машины взвыл от шока и боли, весь покрытый кровью и осколками стекла, пытаясь закрыть лицо руками. Когда внедорожник снова дал задний ход, смяв капот другой, стоявшей сзади машины, один из Инфицированных залез в открытое окно Джетты, дергая в воздухе ногами.

Желудок Уэнди скрутило, и она нагнулась, чтобы сплюнуть капли желчи. Вдали сигналили машины. Бессмысленная, тупая жестокость водителя внедорожника и взбесившегося Инфицированного вызвала у нее почти физическую боль. У водителя на лбу была рана. Похоже, он ничего не соображал. Он нажал на газ и направил свой автомобиль на машину, стоявшую перед Джеттой. От удара ее отбросило на обочину, стекла разлетелись. Пассажирская дверь открылась и из машины вылезла женщина, с причитаниями вытаскивая с заднего сидения кричащего ребенка. Воздух наполнился сладким запахом кленового сиропа, этиленгликоля, выпущенного из разбитого радиатора. Уэнди с трудом сдержала очередной рвотный рефлекс.

— Стой, — сказала она хриплым голосом, потом подняла руку и шагнула вперед, закричав, — Остановись!

Она двинулась к внедорожнику, и тут водитель нажал на газ. Она даже не пошелохнулась. Узнав ее форму, водитель с коротким визгом затормозил, остановив автомобиль в каких то дюймах от нее. Он уставился на нее сквозь стекло, хватая ртом воздух. Его глаза медленно наполнились пониманием и раскаянием. По щекам потекли слезы.

Уэнди подняла пистолет и выстрелила, проделав в лобовом стекле три отверстия. Кабина заполнилась дымом. По стеклу потекла кровь.

Она пожалела, что у нее было мало патронов.

Потом Уэнди снова очутилась в классе. Она сжимала руками лицо Сержанта и смотрела ему в глаза.

Она знала, что значит потерять над собой контроль.

— Я с тобой, милый, — сказала Уэнди. — Я с тобой.

* * *