index

— Не порвется: каждое звено сделано из витой двухслойной стали холодной ковки, мягкой и твердой.

Так, попытаемся вспомнить то, чему меня давно и небезуспешно учили. Твердая сталь упруга, но слишком хрупка, мягкая имеет большую склонность к деформации. Холодная ковка означает, что сталь не подвергалась термической обработке в процессе и ее кристаллическая структура сохранила все свои свойства. То есть парень хочет сказать, что я держу, учитывая местные технологии, шедевр кузнечного искусства Средневековья. Вряд ли он будет врать в Белгоре насчет оружия и его свойств. Не тот город, да и дядя рядом стоит прищурившись.

— Ну-ка дай, посмотрю, — сказал Дорн.

Вертит оружие в руках, присматриваясь, в отличие от меня, больше к рукояти и ромбу.

— Из черного дерева рукоять делал? — спрашивает Дорн племянника.

— Да.

— А в било что залил?

— Свинец с теммом[50].

Еще одно непонятное слово.

— Швы как спрятал на биле?

— А никак. Нет там швов — целиком выковал, помучиться пришлось, правда, но сделал.

Уважаю, качественно выковать пустотелую конструкцию, которую обычно получают литьем или сваркой, — это не «помучиться пришлось», а…

— Ну что, Влад, нравится?

— По мне — так отлично.

Правда, хорошая игрушка, для меня самое оно. Плюс — мощнейший удар, минус — маленькая рукоять не обеспечивает хорошей скорости нанесения удара. Рекомендуемая тактика боя: первый удар наносить со спины противника, если супостат остается жив или я промахиваюсь, перевести оружие в ждущий режим для следующей попытки его смертоубийства. По-простому, прощелкал клювом — верти постоянно игрушку и ищи шанс прикончить, пока не устала рука.

— А для ближнего боя, на крайний случай, вот что я придумал.

Парень берет в руку цеп и нажимает на завиток под гардой. Из свободного конца рукоятки цепа мгновенно появляется точная двадцатипятисантиметровая копия штыка от трехлинейной винтовки.

Глядя на наши с Дорном лица, подходит к центральному столбу, на который опирается крыша лавки. Взмах, удар. Штык входит в столб сантиметров на пять. Парень оглядывается на нас, ухмыляется, хватается за рукоять цепа около кольца с цепью и, поджав ноги, повисает на ней. Оставшаяся на свежем воздухе часть штыка и рукоять слегка изгибаются вместе как одно целое. Поскучав некоторое время, парень встает на ноги, рывком освобождает штык, опять нажимает на загогулину под гардой. Едва слышный щелчок — и рукоять приобретает прежний вид.

Я задумчиво подошел к столбу и уставился на аккуратное треугольное отверстие.

— Много времени затратил? — спрашиваю малолетку.

— Так все равно делать было нечего. Никто ничего не брал и даже не приценивался. Новое ковать — смысла нет. Вот я и взялся за кистень, когда приметил, что ни у кого его нет. Хоть чем-то внимание привлечь, — откровенно признался пацан. — Я им на спор поленья раскалывал: если его правильно взять — он всегда тонкой гранью бьет.

Ясен пень, закон сопротивления воздуха никто не отменял.

— Сколько просишь? — спросил Дорн.

Парень замялся.

— Так сколько?

— Три золотых.

— Целых три зо… — осекся Дорн и посмотрел на племянника.

— И щит в придачу. У меня для кистеня есть — специально для него делал. Как первому покупателю, бесплатно.

— Берем, — сказал Дорн. — Беги за щитом, Керин.

Парень счастливо подпрыгнул в воздух и убежал.

— Совсем племяш отчаялся, — задумчиво произнес Дорн. — Эх, зря я слово ему дал.

— Ты о чем?

— Правила торга для оружейников я вчера тебе рассказывал, Влад.

— Было дело.

— Так вот, племяш мой Керин, несмотря на юный возраст, кузнец от Создателя. Ему еще опыта поднабраться — и лучше меня, наверное, будет: очень уж хорошо он металл чувствует. Чему другие годами учатся, Керин сразу схватывает. Одно плохо — фантазер великий, вечно что-то придумать норовит, да поперек старших лезет, вот с семьей и не в ладах. Не захотел в помощниках у деда своего в кузне до срока работать, как положено. Заявил: ничему меня там не научат, все знаю. Вот родня его и отправила из гор: мол, знаешь и умеешь — докажи, как только получишь временное разрешение Белгора или в гильдию кузнецов Рины войдешь, значит, действительно, нечему учить. Добьешься — значит, прав ты. Вот он сюда полгода назад и приехал. Сразу ко мне подошел, слово попросил дать, что не буду его работу расхваливать и покупателей к нему направлять. Он сам хочет имя себе сделать. Я-то, как в Срединных горах оказывался, всегда помогал ему — учил тому, что знаю. Вот и пришлось слово дать. Ни в чем я ему не помогал, а он и не говорил. А ведь одна работа пять золотых стоит, не говоря о материале.

— Гордый.

— Очень, совсем как я был в его возрасте, — вздохнул Дорн. — А в кузне у деда действительно ничему его уже не научат.

— Дорн, у меня сейчас с деньгами совсем плохо.

— А кто о деньгах говорит? — удивился Дорн. — За то удовольствие, что я получил вчера, видя кровь этих ублюдков, это я приплатить тебе обязан. Да и орден Знающих, скорее всего, тебе должен будет. Перед тем как в «Пьяного кабана» прийти за тобой, я отца Эстора видел, а он пустяками не занимается.

— А это здесь при чем?

— При том, очень уж нехорошо вчера поединок закончился.