index

– Кого вы подозреваете конкретно и в чем? Она молчала.

– Ну, знаете… – нехорошо нахмурился Евстратов. – Я требую в таком случае ясного и конкретного ответа: здесь присутствующие входят в число злокозненных заговорщиков, плетущих против вас интриги и фальсифицирующих направленные против вас обвинения? Да? Нет?

– Нет, – сказала Даша, глядя в стол.

– Тогда чем же объяснить ваше молчание?

– У меня нет четких доказательств, – сказала Даша.

– А вам не кажется, что эту фразу можно произнести и по-другому: «У меня одни домыслы»? Молчите?

Даша молчала. Все, что у нее было, добыто с нарушением законов, а следовательно, Агеев чист, как младенец.

– Мне кажется, не следует делать козлом отпущения одного капитана Шевчук, – негромко сказал Чегодаев. – Лично у меня создалось впечатление, что городской уголовный розыск ведет какую-то непонятную игру, и в этой ситуации не стоило бы наваливаться на стрелочника…

– Во-первых, козлов отпущения здесь никто не фабрикует, – ответил Евстратов. – Во-вторых, на капитане и без того хватает грязи… Вы понимаете свое положение, Дарья Андреевна? Да, против вас нет прямых доказательств. Но у вас нет и убедительных аргументов. На вас слишком мною грязи. Ее количество перешло некую критическую массу, если можно так выразиться…

– Интересное юридическое определение, – сказала она тихо. – Критическая масса грязи…

– Вот это я и имею в виду. Такие вот ваши пустые фразы. Человек, на которого льют грязь, всегда сделает хотя бы попытку оправдаться. Все, что вы здесь сказали, мне и не напоминает попытки… И давайте не будем толочь воду в ступе. Я вас в последний раз спрашиваю: вы намерены дать серьезные, исчерпывающие объяснения? С указанием конкретных виновников ваших бед?

– Нет.

– Ну, в таком случае… Бог свидетель, я сделал все, что мог, изо всех сил пытался быть объективным и беспристрастным…

– Вы против меня выдвигаете обвинения? – спросила Даша. – Возбуждаете дело?

– Пока нет, – сказал Евстратов. – Чтобы нас не обвиняли в излишних зверствах, предоставим решать вашей же инспекции по кадрам… Все свободны.

Лицемерие выдающееся.

Они ни при чем, а уж инспекция совершенно объективно и беспристрастно сделает из нее котлету, пользуясь той же пухлой папкой… В приемной Ивакин приблизился к ней на два шага и, глядя в сторону, сказал:

– Завтра, в девять утра, извольте прибыть на Черского. А пока имейте в виду – до окончания служебного расследования вы отстранены от исполнения всех и всяческих обязанностей. В связи с утратой доверия. Это не мое мнение, как вы понимаете.

Едва заметно кивнул и пошел прочь. Даша понимала, что ей следует опечалиться, но как-то не могла заставить себя грустить. Некогда.

Воловиков, Слава и Федя ждали ее у крыльца. Последний тут же кинулся к ней:

– Дарья Андреевна, я им ни хрена не сказал…

– Молодец, – кивнула Даша, нашаривая в кармане ключи от машины.

– Ты куда? – взял ее за локоть Воловиков. – Нужно сейчас же сесть и обмозговать все на завтра… И где, в самом деле, Флиссак? Ты понимаешь, что влипла по уши?

– А то, – сказала Даша. – Не знаете, отменили уже ориентировку на мою тачку? Отменили? Вот и прекрасно…

– Слушай… – сквозь зубы процедил Воловиков.

– Некогда, – сказала она серьезно. – Все я понимаю, но мне ужасно некогда. Боюсь опоздать. У меня остался один-единственный шанс. Я вам верю, но вы уже ничем помочь не можете. Ладно. Как пела Янка – медведь выходит на охоту, душить собак…

Глава тридцать пятая.

Стол заказов по-шантарски.

Это был крохотный магазинчик с оптимистическим названием «Надежда». Внутри обнаружился стандартный ассортимент – немного импортных консервов и шоколадок, бог знает по каким цыганским подвалам сотворенное спиртное с убедительными этикетками, вовсе уж неведомого происхождения косметика, заводные китайские игрушки.

За стеклянной витринкой скучал юноша студенческого облика, а клиенты были представлены двумя пацанчиками, ожесточенно спорившими: «Марса» набрать, или «Сникерса»?

Даша легонько взяла одного за шиворот и продекламировала назидательный стишок:

– Как увидишь «Сникерс» – ты не жри его, он с Анджелой Дэвис цвета одного…

Но юмор пропал втуне – юный шантарец, судя по его удивленной мордашке, представления не имел, счастливец, кто такая Анджела Дэвис. Однако подал голос все же за «Марс», и оба выкатились из лавчонки. Тот, кого Даша пыталась просветить, оглянулся в дверях и громко сообщил другу:

– Ширнулась рыжая, стишки погнала – точь-в-точь, как наш Колян…

– А вы, молодой человек, знаете, кто такая Анджела Дэвис? – спросила Даша продавца. Ее переполнял азарт – правда, чуть-чуть невеселый.

– Не-а, – ответил он равнодушно.– – Она рэп поет, или ее на хлеб мажут?

– А где мне, в таком случае, Семен Семеныча найти? У него мгновенно изменилось лицо, став вполне вежливым, указал на дверь у себя за спиной:

– Вон туда и направо, пожалуйста.