— Более-менее. Какой-то ретивый паршивец из новеньких решил попробовать на площадке ихнюю натасканную на порошок собачку. А этот друг человека моментально рванул к нашему контейнеру.
— Судя по твоему тону, ты в такое отчего-то не веришь?
— Как сказать… — задумчиво произнес Хоменко. — В конце-то концов собачки такие у них есть. И пускают их по площадкам в самом деле регулярно. Только есть две странности. Во-первых, «порошковые» стульчики отыскались у самых створок. Я не великий спец по переброске героина, но еще сто лет назад слышал: чтобы отбить собачке нюх, достаточно завернуть пакет в пропотевшую рубашку.
— Верно.
— Вот… А второе: этот ретивый службист моментально куда-то слинял. Нет его ни на работе, ни дома. А прокурорские объявили прессе, что его, на американский манер, моментально где-то запрятали, скрыли от мести гангстеров до суда, бороду приклеили, бабой нарядили… Вот только жена его, по данным моего парнишки, что-то очень уж нервничает. И вполне вероятно, спрятали его под метром чернозема или на сортировочной, там у нас любят в серную кислоту окунать жмуриков — сунешь на закате, а к рассвету и вылавливать нечего…
— Ну, а твоя версия?
— Нет у меня пока версии, — сказал Хоменко. — Одно тебе скажу точно: с пятницы через байкальский филиал «Транспорта» не протащить и левого перочинного ножика. Сам филиал работает нормально, никто туда не лезет. Но нашему «Транспорту» кранты с панихидою.
— Но мы ведь и до того не пускали тем маршрутом ничего левого…
— В том-то и дело, — Хоменко поморщился. — Если мы ничего не пускали, зачем нас засвечивать? Может, вы тут собирались нечто провернуть?
— Ничего мы не собирались, — сказал Данил. — Уж пора бы знать. Никто тебя болтливой институткой не считает, так что непременно знал бы… Уж мне-то ты веришь?
— Тебе-то я верю… У тебя в машине никакой пленочки не вертится?
— Будь спокоен.
— Откровенно можно?
— Ну, валяй.
— Могли провернуть что-то такое, о чем не знали бы ни ты ни я?
Данил подумал и сказал:
— Не усложняй. Паша, не надо. Мы с тобой, мил-друг, по самые уши в деле. Кое-что иногда проходит мимо нас, но вот так вот нас подставлять не стали бы. И прежде всего из рациональных соображений, а не из нежной к нам любви. Очень уж рискованно для дела, если мы с тобой о таких вещах не предупреждены, а следовательно, не готовы к работе…
— Да я и сам так думаю. Все вроде бы прокачал но — свербит…
— Почеши, где свербит, — сказал Данил. — И вообще попала собака в колесо — пищи, да беги… Местные газеты везешь?
— Конечно. Это — для отдельного разговора..
— Я тебе заранее все скажу, — хмыкнул Данил. — Все они к происшедшему отнеслись с умеренным любопытством, но вот один-единственный листок у вас прямо-таки повис на штанах, пуская слюни, матеря на чем свет стоит поганых наркобаронов, взывая к гражданской совести байкальцев, хныча о попранных идеалах демократии… Попал в девятку?
— В десятку. Значит, уже знаешь?
— Да нет, — сказал Данил. — Просто у нас здесь гонят оперетту по тому же сценарию, и, поскольку сходство партитур настораживает н наталкивает, нам с тобой многое предстоит обговорить. А заодно и поможешь мне сегодня ночью поохотиться.
На кого ?
— А кто придет… Все равно на доклад к шефу тебе идти к одиннадцати, так что и отоспаться успеешь, если придет рано, если вообще придет… Тебя здесь не знают, это хорошо.
— Ивлева я завтра увижу? Он не в отъезде? Данил насторожился, но глаз от дороги не оторвал:
— А что такое?
— Сделал я ему явку, как он просил.
— Та-ак… — сказал Данил. — Быстро! Что за явка, где? Зачем?
— Слушай, а ты совершенно уверен, что Кузьмич через твою голову ничего никому не поручал? Я, знаешь ли, не хочу лезть в ваши тонкости, не полагается мне по чину…
— Если бы и поручил, обязательно сказал бы. Потому что Ивлева убили. Я тебя, прости, не буду посвящать в детали, исключительно ради сбережения времени. Потом будет время. А сейчас выкладывай — что за явка? Или нет, все по порядку. Он у вас был в последний раз недели две назад, обычная проверка по его епархии…
— Ну да. Только он, помимо обычной проверки, чересчур долго толковал о чем-то с Авдеевым. А потом просил меня подыскать ему надежного человека в Курумане. Не просто мужика, у которого можно проездом остановиться, собравшись на охоту или рыбалку, а надежного человека, чтобы не запивался, не болтал, не сидел прежде, не продал в случае чего… Словом, ему требовалась самая натуральная явка.
— Сделал?
— Конечно, — сказал Хоменко. — Он явственно намекал, что поручение исходит сверху, а вашу дисциплиноч-ку мы знаем, люди мы завсегда исполнительные… Пришлось сделать. Куруман — это уже не Байкальская область, ну да повязан городок с нами даже теснее, чем со своим родимым центром — из-за особенностей географии. Понимаешь…
— К черту географию. Потом посмотрю карту. Продолжай.