index

— Надеюсь, Валтия поможет, — отвечаю. Император кивает одобрительно, смотрит таким прожигающим взглядом — прямо глотать тяжело становится. Придвигает бокал с вином.

— А у тебя как? — спрашиваю.

— Плодотворно.

— Я могу помогать… если нужно.

— Ноэлия, политика вовсе не женское дело. Тебе нужно думать о себе, о ребенке. Это самое главное.

— Ну а потом? Ребенок ведь вырастет. А мне всегда было интересно… все новое.

— Потом — конечно, любовь моя, — улыбается жених. Вдыхаю полной грудью. Кажется, начинаю верить, что мне повезло.

Иллариандр почти не ест, все руку поглаживает, да так, что мне и самой не хочется никакой еды. Смотрит горящими глазами, вопросы задает — но я уже и не соображаю почти. Столько смятения, сама себя не понимаю.

— Тебя Дарсаль устраивает? — спрашивает внезапно, чуть слышно, едва не вздрагиваю. Задумываюсь на мгновение, может, это шанс отпустить его, дать свободу? Только ведь на его место другого поставят. Всех Стражей не распущу. Стараюсь нервно не хихикнуть. Да и если скажу, что нет, неизвестно, чем это ему грозит. Вдруг вовсе не свободой…

— Конечно, — отвечаю.

— Ты не уверена? — снова тот острый взгляд, что напугал меня еще во время первого полета в гравикаре.

— Просто удивилась. Он говорил, до дома в любом случае будет меня охранять, а потом, если захочу, смогу попросить замену.

— А ты захочешь?

— Не знаю. Вряд ли. Он… надежный.

— Дарсаль надежный, — соглашается с таким выражением, не знаю, что и думать. Ты же другого для будущей жены не выделил бы, правда?

— А что? — спрашиваю на всякий случай.

— Хочу быть уверен, что вы поладили.

— Поладили, — отвечаю, решаю сразу прояснить еще один вопрос. — Мне, конечно, неприятно было, что он записку отобрал… но я понимаю, это его обязанность.

— Конечно, — снова соглашается.

— Я бы и сама тебе показала, — веду оголенными плечами, снова мороз по коже.

— Показала бы? — кажется, приятное удивление. Нет, конечно. Черт, эти Стражи хоть не заметят, что обманываю?! Стараюсь сама верить в собственные слова.

— Ну мы же теперь… семья? — говорю. — Я-то всяко не знаю, как ей помочь, но может быть, ты что-нибудь подсказал бы?

— Ноэлия, — снова пронизывающий стальной взгляд. — Слепые Стражи никогда не воруют женщин. Я хочу, чтобы ты это знала. Никогда!

— Я и не верю, что это они! Но возможно… они могли бы помочь? Может, кому-нибудь это имя что-нибудь скажет?

— Какое имя?

— Эээ… не помню. То, что в записке.

— Сама подумай, Ноэлия, сколько лет назад приезжал предыдущий император! Мне уже двадцать шесть. Как они тут помогут? Ты эту женщину раньше видела? — качаю головой. — Может, она умалишенная какая. Не бери в голову. Я своим службам передам проверить, но сомневаюсь, что мы что-нибудь выясним.

Киваю, соглашаюсь. Действительно, наверное, он прав. Да и что я могу сделать-то?

Решаю перевести тему, почему-то так и тянет по всем скользким вопросам пройтись, границы дозволенного прощупать. Обстановка располагающая. Романтичная…

— Я хотела спросить… может… ты не собираешься повидаться с родственниками?

— С какими родственниками? — хмурится.

— Ну ведь твоя мама была отсюда?

— Ах ты об этом, — снова холодный, пронзающий взгляд. — Забудь, даже не помышляй. Тем более, что она и вовсе не из столицы, ее приметили по дороге, потом привезли.

— Но почему? — не отступаю, рискуя навлечь гнев эрлара. Но тот снова лишь мило улыбается:

— Традиция, Ноэлия. И потом, я надеюсь, они не знают, что ее уже нет в живых. Пускай думают, будто у нее все хорошо.

— Но как… разве никто не знает?

— Это не афишируется и надеюсь, специально никто не донесет. Она им изредка писала письма, так что пусть остаются в счастливом неведении. Понимаешь?

Киваю, понимаю.

— А от чего она умерла? — снова рискую.

— Болезнь, — вздыхает. — Даже лекарь Мирий не смог исцелить.

— Лекарь? — что-то меня это все пугает. — Может, лекарств закупить? — слетает с губ. Ох, кажется, я сегодня нарвусь, от этих императорских взглядов меня то в горячку, то в дрожь швыряет.

— Ты что же, думаешь, у нас совсем ничего нет? Ноэлия! Поставки лекарств неплохо организованы, но только для тех, кто не может себе позволить настоящего лекаря. Уж если он не вылечит — ваша химия и подавно не справится.

— Я же еще не знаю ничего, — бормочу. — А он сейчас здесь?

— Нет, он слишком стар для путешествий. Дома обязательно познакомитесь. Хорошо? — Иллариандр наклоняется, отводит прядь волос с моего лица. Дыхание, наполненное мятой с ноткой терпкой древесной коры… парфюмы, похоже, и запах-то, запах! Мысли путаются, так и вдыхала бы…

Боюсь повернуться, смотрю в парк, не знаю, что делать, жених все поглаживает руку, приближается, почти ощущаю губы на своей щеке. Дразнит, смущает, манит…

Вдруг вижу — меж деревьев мелькает женский силуэт, почти прозрачный, странный, светлый. Вскрикиваю от неожиданности:

— Что это?

Иллариандр смотрит туда же, но уже ничего не заметно, словно все растворилось от порыва ветра или неосторожного движения. Или то мне просто примерещилось?!

— Что? — по-моему, снова кривится. Ну я же не специально!