Инь vs Янь. Книга 2

Я замер, стараясь отбросить все негативные мысли, запрятал поглубже страсти и сомнения, бурлившие только что, и позволил ему полностью ощупать меня. Показал, что во мне нет угрозы. И терпеливо ждал, пока меня довольно бесцеремонно в этот раз изучат. Сначала это было как грубоватые тычки внутри и почти нахальные требования показать все желаемое. Предательски перехватило дыхание… Как же это похоже на меня самого. Но потом к этому тщательному рассматриванию стала примешиваться все большая доля трепета. Не встречая с моей стороны никакого сопротивления, малыш быстро смягчился, и его касания стали почти ласковыми, хоть и пропитанными какой-то чисто детской обидой, которой я, проклятый идиот, виною. И если и до этого меня скручивало от дикого коктейля нежности и стыда, то теперь словно вывернуло наизнанку, обнажив каждую истекающую кровью мышцу и нерв. От силы эмоций буквально затрясло, и глаза резало от невесть откуда взявшейся жгучей влаги.

— Прости меня, мой маленький… Прости ради вечности… — даваясь словами, бормотал я, прижимаясь ближе к яниному животу. И в этот раз меня больше не отталкивали. Еще не прижимали ближе, явно не доверяя пока, но и не гнали, и это давало неописуемое облегчение.

— Рамзин, какого черта ты делаешь? — хриплый со сна голос Яны вторгся в наше с малышом зарождающееся совместное пространство, и оно мгновенно разлетелось, осыпаясь тончайшими хрустальными осколками.

Отстранившись, я посмотрел наверх. Яна лишь слегка приоткрыла глаза и наблюдала за мной очевидно какое-то время. Я, поймав ее взгляд, не хотел уже отпускать его, упиваясь им, как давно желанной живительной влагой, наслаждаясь каждым глотком, пока она не отравлена злостью, недоверием и ожидаемым упреком. Но Яна все глядела на меня, не моргая, не отводя взгляд, не меняясь в лице, заставляя меня гадать, о чем же она думает сейчас, и к чему мне нужно быть готовым. Не прерывая контакта глаз, я подтянул ее ладонь к губам и поцеловал. Тонкие ноздри чуть дрогнули, и это было единственной реакцией на мои действия. А по мне даже от этого еле заметного трепетания прокатилась такая волна жара, совсем некстати будя в памяти видение, как всегда менялось ее дыхание в моменты нашей вечной борьбы, первым выдавая, что злость уже становится безумным вожделением. Тело тут же напряглось, словно к нему подключили электричество, и я, уже не думая об осторожности и последствиях, подался вперед, скользя вдоль любимых изгибов, потому что желание поцеловать стало просто непреодолимым. Смять губами губы, проглатывая такое знакомое и уже почти забытое ворчание моей злобной фурии. Захлебнуться вкусом, ломая сопротивление. И внутренне взвыть от торжества, ощутив, как тонкие женские пальцы жестко, наказывая за мое нахальство и за собственную неспособность ему противостоять, вцепляются в волосы, нарочно царапая ногтями кожу головы.

Глубоко вдохнул, дурея от предвкушения, приближаясь вплотную, и вдруг лицо Яны исказила гримаса отвращения, и она, вырвав у меня руку, прижала ее ко рту. Сердце рухнуло вниз тяжеленным булыжником, круша по пути все нутро. Неужели все настолько изменилось, и теперь я отвратителен ей, и значит у меня нет и того единственного неубиваемого козыря, на который я рассчитывал?

— Твой парфюм… — буквально выдавила она сквозь эту преграду и неожиданно с силой оттолкнулась от меня и стремительно перекатилась через кровать.

Вскочив на ноги, она заозиралась, явно что-то ища.

— Где здесь… — не договорив, она рванула в сторону двери, крикнув напоследок: — Избавься это этой гребаной вонючей гадости!

Я оказался на ногах моментально и бросился вслед, но Яна притормозила и ткнула в меня пальцем.

— Не смей приближаться, пока от тебя так несет, Рамзин! — и она понеслась в сторону ванной.

Совершенно растерявшись, я не нашел ничего лучшего, как стянуть с себя свитер и рубашку и, отбросив их в сторону, понюхать кожу на плече, ощущая себя при этом полным придурком. Подойдя ближе к ванной, я увидел Яну, склонившуюся над раковиной и плещущей воду себе в лицо.

— Ян, тебе плохо? — да, я гений.

— Да мне просто отвратительно! — огрызнулась она через плечо. — И это в основном твоя заслуга! И поэтому я тут подумала, Рамзин, почему бы мне не вернуться к тебе и не отравить тебе жизнь? Чтобы ты тоже ощутил во всех красках все те радостные моменты, что теперь переживаю я.

Она выглядела жутко бледной и раздраженной, и ее слова явно должны были задеть меня, но я не мог ничего поделать с тем, что губы расползались в улыбку. Подойдя к ней, я обнял Яну со спины, уже ожидая, что она пошлет меня и может даже двинет в живот. Но она только выпрямилась, встречаясь со мной взглядом в огромном зеркале.

— Напрасно ты лыбишься, Рамзин. Я намерена превратить твою жизнь в ад и вернуть все, что ты мне сделал, втройне, — угрожающе прищурилась она.

— Ладно.

Пусть возвращает, ведь это автоматически предполагает, что она никуда не сбежит опять, ведь так?

— Ничего не будет как раньше, так и знай! — продолжала запугивать меня она.

Я улыбнулся и потерся лицом о ее волосы на затылке.

— Ты меня слышишь?