Инь vs Янь. Книга 2.

— Яна, я живу с этим так долго, — тон Амалии стал утешающим и до непостижимой глубины усталым, заставляя меня чувствовать себя еще более виноватой. — Я научилась с этим справляться, и ты научишься отгораживаться от этих проявлений и вычленять настоящие свои чувства от навязанных воздействием нашей силы.

— Вообще-то я рассчитываю, что мне не придется ни к чему привыкать. И в будущем избегну любого пересечения и с другими Дарующими, и с братьями, и прочей мистической ерундой. Ничего личного, но, очень надеюсь, и тебя я видеть не буду, — решила я сразу обозначить свою позицию и планы на перспективу.

Амалия покачала головой, ее взгляд хоть и выражал настоящее сожаление, но безапелляционно говорил, что я ошибаюсь.

— Яна, то, о чем ты говоришь, совершенно невозможно. И ты, и Игорь, и ваш будущий ребенок навсегда связаны с Орденом и его судьбой, — вот как можно говорить тихо и без нажима, но при этом не оставляя места для надежды?

— Так, а вот тут притормози! Обрати внимание на реальное положение вещей, Амалия! И заметь, что оно ой как поменялось. И больше ни Игорь, ни я не хотим быть больше частью этого вашего… — я сделала неопределенный знак рукой, так как не нашлась с подходящим словом. — А к моему ребенку вы вообще даже и не вздумайте протянуть свои ручонки!

— Яна, твое личное желание или не желание в этом вопросе ничего не решают! — Амалия мягко, но настойчиво выделила «твое» там, где я желала бы услышать «ваше». — Вы все принадлежите к Ордену еще с момента зачатия, а своего происхождения никто из нас не может изменить по собственному желанию, как бы сильно ни хотел и какой бы мощью не обладал.

— Может и так! Да только плевать мне на ваше происхождение, понятно? Уж прости за грубость, но сейчас сила на нашей с Игорем стороне! И мы теперь будем решать, что имеет значение, а что нет! А вам с недобитыми остатками Ордена останется или согласиться, или смириться с полным исчезновением.

Да, я сейчас веду себя грубо и жестоко, но не надо даже думать нехорошее в сторону моего ребенка! Или я за себя не отвечаю.

— Яна, Антон никогда не согласится отпустить вас. Это просто невозможно. Если ты немного подумаешь без эмоций, ты и сама поймешь почему.

— Хочешь сказать, что он в самом деле решиться на открытую войну с сыном? — внутри тягуче и противно заныло от такой перспективы.

— Первым он не начнет. Но и со своих позиций не сойдет ни на шаг. И дело совсем не в упрямстве, а в том, что в этом вопросе не может быть компромисса, — Амалия не давила, просто ставила перед фактом.

— Значит, придется его найти. Потому что мы тоже не намерены отступать! — я резко поставила стакан с забытым соком, и он расплескался по антикварному столику.

— Ты не намерена.

— Что, прости?

— Думаешь, я не понимаю, что любое действие Игоря теперь продиктовано желанием не просто угодить тебе, а сделать максимально счастливой? А зная твое изначальное неприятие самих идей и устоев Ордена, могу догадаться, что ты по-прежнему грезишь о некой гипотетически возможной свободе. И видишь ее в том, чтобы вы все трое держались как можно дальше от Ордена. А значит, Игорь пренебрежет всеми доводами логики и разума, но сделает всё, чтобы добиться того чего хочешь. И для него не будет иметь значения, какой катастрофой это может обернуться. Сейчас он слушает и слышит только тебя.

— Ерунда какая! Тебя послушать, так я какой-то некромант, а Рамзин мой послушный зомби. Я всё, конечно, понимаю, и признаю — Игорь увлечен мною, но у него своя голова на плечах. А уж убедить его в чём-то — легче пристрелить!

— Не понимаешь, — печально покачала головой Амалия. — Не увлечен, Яна. Живет тобой. И тебе не надо его убеждать, стоит просто захотеть и дать ему понять. И он себя положит лишь на то, чтобы увидеть одобрение в твоих глазах. И эту твою пресловутую свободу он будет добывать тебе любыми возможными средствами. Но правда в том, что вам не справиться самим. Твой ребенок настолько особенный, что нужны будут все силы, какие есть у Ордена, чтобы вырастить его правильно.

— Что за ерунда? Во всем мире как-то родители умудряются вырастить детей нормально, просто окружая их любовью! Так что, я думаю, мы прекрасно обойдемся без вашего чуткого руководства. И не считай меня наивной дурой, которая может проглотить сказочку о том, что Антона вдруг стала волновать судьба ребенка. Я скорее уж поверю, что в его гениальном расчетливом мозгу сформировалась идея, как можно будет его использовать, если уж угробить не удалось! Но только я не позволю этого. И думать забудьте. Даже если Рамзин вдруг пойдет на попятную и решит, что хочет вернуться под тёплое отцовское крылышко, то я не сдамся никогда!