Инь vs Янь. Книга 1

На улице наступили сумерки, и в помещении зажегся мягкий, тусклый свет, делая его еще сюрреалистичней. Я почувствовала себя безумно усталой и просто забралась в постель и какое-то время смотрела в стеклянный потолок, стараясь не думать, что над головой тонны воды, а потом просто закрыла глаза. Вскоре матрас прогнулся, и Рамзин уселся рядом, опершись на спинку кровати, и, устроив ноутбук на коленях, погрузился в работу. В полной тишине я отчетливо слышала, как он с потрясающей скоростью стучит по клавиатуре. Странно, но даже слушая этот дробный стук и не разглядывая его самого, сразу приходила мысль о его скрытой силе и агрессии. Он даже печатал так же, как говорил и вел себя — так что сто процентов у его адресатов и мысли не возникнет возражать или не подчиняться. Эта его обволакивающая и подавляющая энергетика пронизывала все окружающее пространство и почему-то именно сейчас в полудреме воспринималась не как ловушка, а как защита, стена от всего остального мира. С этими мыслями и звуками я и уснула.

* * *

Я, как бывало раньше каждый день, вернулась из школы и привычно вдохнула запахи краски, скипидара и растворителей витающие в квартире.

— Яна, на кухне суп еще теплый. Поешь, пожалуйста, — слышу мамин голос из комнаты, отведенной под мастерскую.

Как всегда угукаю и быстренько сооружаю себе гигантский бутерброд и давлюсь, жадно его глотая, пока мама не решила прийти и проверить. Потом бросаю сумку с учебниками на кровати у себя и проскальзываю в комнату, наполненную резкими запахами и полотнами с яркими красками. Мама стоит ко мне спиной и задумчиво смотрит на холст перед собой. Я просачиваюсь сюда совершенно неслышно, но все равно моя мама всегда знает, когда я появляюсь здесь.

Не знаю как, но она безошибочно оборачивается именно в ту сторону, где я стою, и улыбается мне…

Я ощущаю, как стальные тиски сжимают мне грудь, не давая вдохнуть от этой нежной, такой всезнающей улыбки. Это так сладко, так горько. Во сне я не помню почему, но мне вдруг становится так невыносимо тоскливо.

Как будто в этот момент мама не стоит в паре метров от меня, а где-то безумно далеко, на другом краю вселенной. Я, поддавшись секундной панике, делаю несколько шагов и приживаюсь к ее плечу лбом и обнимаю руками сжимая крепко-крепко. Мама трется об мою макушку носом, потому что у нее руки в красках. Она не спрашивает, что со мной, не смотрит удивленно. Она всегда все знает. Так и стою, прижавшись к ней, смотрю на полотно перед нами и хмурюсь, не в силах разобрать, что вижу. На первый взгляд это обнаженный по пояс мужчина, вид у него довольно устрашающий, темные глаза, будто прожигают мрачным пламенем, впиваются в меня, требуя ответа, не являюсь ли я угрозой. Его тело бугрится напряженными мускулами, поза агрессивная, как будто он готов рвануться вперед с холста и напасть на любого, кто попадется на его пути. Но еще больше пугает то, что сквозь и без того не вызывающие умиление черты проглядывает нечто призрачно чудовищное. Так, словно нечто клыкастое, крылатое, чешуйчатое и огромное окружает этого мужчину. Нет, не окружает.

Мужчина будто находится внутри этого призрачного существа, является его центром, сердцевиной. Материальным ядром для обманчиво эфемерной мощи вокруг. По моей спине бегут мурашки, и я невольно передергиваю плечами. Мне двенадцать, и этот персонаж кажется мне по-настоящему страхолюдным.

— Кто это, мам? — спрашиваю я.

— А кого ты видишь? — мягко улыбается мама.

Я пожимаю плечами и хмыкаю.

— Выглядит так, будто ты и сама не определилась, кого нарисовать — или злобного дядьку, или какого-то динозавра мутанта крылатого. Но вид у обоих страшный и злобный.

Мама тихо смеется, и этот звук проливается внутрь меня благодатью и болью одновременно.

— Не-е-е, Янусь. Он не злой. И не добрый. Он другой. Защитник. Все они.

Разбудил меня долгий настойчивый звук вибрирующего телефона. Сначала я не могу понять, откуда это жужжание в моем сне. Не хочу открывать глаза, но звук не уходит, он въедливо сверлит мозг. Нет больше мамы и запаха красок, только жара и полутемное огромное помещение, в котором я в первый момент ничего не узнаю. Так не хочу отпускать сон, ведь мама приснилась мне впервые за все эти годы. Раньше я плакала вечерами и просила, чтобы она приходила ко мне. Но этого почему-то не случалось.

Никогда. Шевельнувшись, поняла откуда жара. Я опять лежу, опутанная телом Рамзина со всех сторон. Он недовольно выдохнул и, отпустив меня, выскользнул из-под одеяла.

Оглянувшись через плечо, я видела, что он сел и дотянулся до гаджета, а глянув на экран, отчетливо скрипнул зубами. Потом встал и, захватив телефон, пошел обнаженный и босой через всю огромную комнату, а потом тихо открылась и закрылась входная дверь.