In The Deep

Прерванная партия выглядела сплошным хаосом. Кацураги замучила меня в госпитале «Ясимы», пытаясь объяснить, как сходу оценить стартовавшую игру, но у меня там были немножко другие мысли. Не до шахмат мне было, короче говоря.

— Вопрос с новым канцлером пока остается в воздухе, — сказала Мисато-сан, делая осторожное движение офицером. Всего один кубик вперед и вниз, на «а-дельта-четыре», и тут я бы окончательно потерялась.

— А, ну я так и понял.

Кадзи протянул руку в куб и подсветил пешку. Фигурка сдвинулась, ставя под удар себя и свою соседку, а еще — открывая целое поле для маневра остальным фигурам адмирала-инквизитора. Вот игру Кадзи я понимала. Игру Мисато-сан — нет, и, эх, это всегда так.

— Тебя представили к награде. Или даже к двум, — небрежно бросила войд-адмирал, изучая новый простор. Он ей не нравился: слишком уж небрежен тон женщины.

— Я просил дать мне фонды на новые корабли.

— Кадзи, ты остановил сцинтиан силами инквизиционного флота. Ты знаешь правила: денег могут не дать, но орден — обязательно, — пожала плечами Кацураги и взялась за рукоять меча: она до сих пор не может долго стоять на ногах без поддержки.

— Я потерял сорок процентов своих подчиненных из пяти околостоличных округов.

— Должен был потерять не меньше девяноста.

— Должен был, — согласился Кадзи. — Своими решениями ты дала мне возможность продемонстрировать редкостный тактический героизм.

Кацураги двинула рукой и сделала ход в совсем другой плоскости, словно издеваясь над хитрым маневром соперника. Думайте, Кадзи-сан, думайте!

— Своими решениями я без потерь уничтожила огромные силы у «Фойершельда», а уж Бездну Гадеса, извини, требовалось защищать куда лучше, чем столицу.

— Хорошо-хорошо, — сказал Редзи, наблюдая за короткой прогулкой своего ферзя. — Но у меня рост преступности и инсургентских настроений, а людей и кораблей — мало. Мы с тобой герои, но это факт.

Кацураги подалась вперед, опираясь на рукоять обеими руками. Она не отрывала взгляда от куба, разыскивая там что-то, чего не учел инквизитор. Инквизитор тер пальцем скверно выбритую щеку и сквозь куб изучал соперницу.

— Герои, — подтвердила наконец Мисато-сан и щелкнула туру, сбивая вражескую пешку. Фигура пшикнула и растворилась.

— Ты мне хоть людьми отдай, — сказал Кадзи, изучая меркнущую в сиянии куба серую кляксу. — Когда вернешь Сорью?

Кацураги неопределенно пожала плечами:

— Когда она закончит свою гонку за канцлеренышем.

— А он хорош, правда? — без перехода заметил Кадзи и забросил всадника прямиком в расположение врага. Белым фигурам войд-адмирала резко сделалось неуютно, но это, конечно, на мой взгляд дилетанта.

— Еще как. Но Сорью я тебе не отдам. По крайней мере, пока не получу назад Икари.

Игра замерла. Или я совсем ничего не смыслю в гипер-шахматах, или в партии наметился перелом. Так приятно, что он сопровождается упоминанием моего имени, хоть я и очень-очень далеко.

— А если ты не получишь никого?

Мисато-сан оторвала взгляд от куба:

— Нет, Кадзи. Аска Сорью уже немного не та, которой ты подстроил бегство.

Кадзи-сан улыбнулся:

— Я что-то подстраивал?

— Вообще-то да, — упрямо сказала Кацураги, тяня руку к строю пешек. — Но, как говорят у вас, «нет фактов, нет дела».

— У нас не так говорят, Мисато.

Кадзи поймал в кубе руку войд-адмирала и пожал:

— Спасибо за партию, моя адмиралтесса. Вызывают, так что продолжим в следующий раз.

— Сбегаешь? — прищурилась Кацураги.

— Увы, — развел руками Кадзи. — Работа нервная.

У дверей, уже натягивая поверх игровой перчатки форменную, он обернулся:

— Кстати, что за слухи о закладке нового корабля сверхтяжелого класса? А говорят: нет денег, нет денег…

Кацураги развернулась на каблуках — до сих пор поражаюсь, как ей это удается и чего стоит.

— Империя должна отбрасывать тень, Редзи.

— Да? — удивился инквизитор. — Я думал, ты сама убедилась, что сингл-класс — это самое эффективное, что может быть.

— Убедилась, — сказала женщина, осторожно переступив с ноги на ногу. — Но червоточины закрываются по всему миру потому, что некий представитель мульти-класса уже четыре месяца хорошенько раздает Предвестиям на их поле.

Кадзи улыбнулся снова, поклонился и вышел. Мой милый адмирал всегда был выше мелочных добиваний, поэтому не стал напоминать Кацураги, как попал в Закат этот самый «некий представитель».

Адмирал Кадзи прекрасно знал, что Мисато-сан сама додумает его слова и к продолжению партии родит остроумный ответ.

Эпилог

Клуб баронианской бронепехоты — это не то место, где жалуют людей, но я знала баронии-страу, знала нужных, хм, людей — и вот я сидела здесь, отчаянно надеясь, что все поняла верно.

«Давай, рыжий засранец, ты же где-то здесь и знаешь, что я здесь. Появись уже».

— П-простите, можно?

Я подняла глаза, чувствуя вакуумный взрыв в груди.

Обормот не изменился — то есть, не изменился вообще. Тройка с плюсом за лицо, какая-то неопрятная дрянь вместо одежды — видимо, компромисс с местными вкусами. Не зря же он последний год кружил по баронианской окраине.