In The Deep

Пустой взгляд, о который я просто-напросто разбиваюсь.

— Идем?! Да пошел ты сам! Куда хочешь!

Только сейчас я поняла, что вокруг что-то не то, и украдкой огляделась. «Позорище, бывший инквизитор. Позорище». Полукольцом вокруг нас сгрудились вперемешку офицеры и стражи, все они не стремились подойти ближе, но у всех в руках было оружие. Огромная полутемная кишка разрушителя миров, тускло поблескивающие силуэты — и мой капитан, который теперь больше не мой капитан, а просто кусок подделки.

И мне этого хватит. И с меня этого хватит.

— Ты сволочь, Синдзи, — сообщила я ему прямиком в лицо. Наверное, нос бы могла откусить, если бы захотела. — Меня от тебя тошнит.

— Аска…

— Иди в жопу, Его Сын!

Я отвернулась и пошла прямо на стража. Ходячий гротеск звякнул и подался в сторону, сдвигая соседей, освобождая мне путь, и только сейчас я поняла — по глазам какого-то мелкого офицеришки, что на самом деле все почтенные зрители были до глубины души растеряны.

«Они не знали, кого защищать. Вот в чем дело».

Открытие потрясло настолько — «Как? Это же сын Его Тени? Почему?» — что я не сразу поняла: меня ухватили за руку. Бережно, но сильно, прямо за локоть.

— Аска. П-пожалуйста. Ты мне нужна.

Полутемный коридор разрушителя миров. Немые статисты, больше похожие на декорации. И огромные глаза человека, в которых больше не было гнета непрожитых лет — там теперь была боль.

Синдзи, капитан «Сегоки» и сын Его Тени очень сожалел о том, что вернул себе память.

* * *

— Т-тихо тут.

— Да.

Синдзи сидел на столе, я — на кровати. Молчать было очень уютно, а начинать говорить по сути — страшно. Правду сказать, если бы не любопытство, горела бы в аду эта вся прошлая жизнь обормота. Он тут и со мной. И это потрясающе — неожиданно — здорово.

— Я никогда не жил на R6O, — вздохнул Синдзи.

— Оу, серьезно?

— Да.

— Тогда как все так получилось?

Синдзи тускло улыбнулся:

— Жутко иронично, н-но это я сам стер себе память. Стер и вживил н-новую.

Я нахмурилась: получалась редкостная ахинея, и скрывать это я не собиралась:

— Синдзи, что за бред? Откуда такая возможность — такие операции с памятью? Ты же не об уборке в шкафу рассказываешь!

Еще одна улыбка. Еще тусклее, чем предыдущая, ровно под стать освещению коридоров «Тени».

— Н-наверное, надо рассказать все с самого начала.

Редкостно меткое наблюдение.

— По-моему, пробел в пять лет интереснее.

— А, это, — он тряхнул чубом. — Это как раз н-не интересно. Я идиот.

* * *

Синдзи с забавной фамилией Икари, посмертный сын канцлера Юго-восточной Империи. Пилот. Истребитель. Убийца. Он родился на полгода раньше меня, и все его детство — это огромный корабль и яркие лабораторные лампы, пытливые взгляды, странные тесты. Ученые имели строжайший приказ: внимательно следить за тем, что причуда давно уже мертвого канцлера — человек. Нормальный ребенок без отклонений в развитии. Синдзи сохранил о своем детстве немного деталей, запомнил только одну: однажды опыты прекратились, а ему стало пусто.

Я представляла себе ребенка, бродящего по кишкам и пищеводам «Тени», и мне было страшно. Звенящие стражи перешагивали через малыша, офицеры приносили его в лаборатории, когда Синдзи забирался слишком далеко. Синеглазый паренек хотел общаться и учиться, а исследователи замеряли пульс и ставили уколы.

Синдзи рос в окружении молчания, полутьмы и книг. Святое небо, как это банально. Почему дети не растут на дешевых шоу, почему их не подсаживают на бесконечные сериалы? Мой обормот рос на длинных-предлинных историях, одобренных Имперскими канцеляриями. Книги были скучными, там всегда побеждал Человек, и врагам становилось плохо, а Человек был всегда прав, даже если предавал всех вокруг во имя Великой Цели.

Человеком Синдзи вырос. Вот только почему-то не вырос тупым оболваненным фанатиком.

Гены, наверное.

С двенадцати лет его посадили в корабль. Так Синдзи впервые увидел сверхдредноут снаружи. В тот же день его познакомили с отцом, но в последнем он не уверен — слишком уж яркое впечатление произвела на него «Тень».

«Придет день, и ты сможешь в одиночку уничтожать таких же больших врагов».

Парень сидел в углу своей каюты — почему-то я вижу это так — и думал над словами отца. Не мог он не думать на ними — маленький мальчик, умеющий врастать в мощную скорлупу и больно драться десятками видов космического вооружения.

Тогда в его жизни появилась Рей.

* * *

— … Однажды меня позвали в огромный испытательный отсек. Кто-то из ученых решил п-побаловать зрелищем. Там что-то происходило, в н-наблюдательной все суетились, писали и копировали д-данные на ручные терминалы. Но я тогда мало что запомнил: там мелькало, стреляло, звучали взрывы, плохо заглушенные силовыми п-полями. В толпе прозвучало слово «Аянами», и оно мне показалось приятным. Т-такое хорошее слово…

Перехватив мой взгляд, Синдзи кивнул: