In the Deep

– Итак, дамы и господин. Он не врет. Наш корабль обогатился еще одним беспамятным. По ощущениям я напоминала себе отжатый лимон. Все же допрашивать человека, которого подозреваешь в том, что он живая бомба непонятного действия, – это то еще удовольствие. Адреналин – штука такая, которая быстро заканчивается, оставляя после себя дрожь в руках, ломоту по всему телу и адскую усталость, будто вручную грузила руду. Впрочем, осушенная в три глотка бутылка пива свою роль тоже играла. Гражданское космоплавание мне нравилось хотя бы разнообразием методов снятия стресса.

– Личность установить получилось. Это штурман Нагиса. Майя вздрогнула, и это у нее стальные нервы, наверное. Я когда это услышала, думала, рехнусь.

– Упреждая возможные расспросы: нет, это не он выходил с нами на связь.

– П-почему ты так уверена?

– Потому что. Голос, интонирование, фразовые ударения – все не так.

– Возможно, стресс? Или посттравматический синдром? Я вздохнула:

– Доктор Майя, медотсек – это прямо и налево, а меня диагнозы не интересуют. Ибуки насупилась, а я спокойно разъяснила нахмурившемуся Синдзи:

– Человек не может так измениться – сразу и по всем параметрам. В рубке «Маттаха» я изжарила совсем другую дрянь – чем бы она не была.

– П-перестройка организма невозможна? Под влиянием изнанки или з-зазеркалья, например? Отвечая на мой вопросительный взгляд, вмешалась не слишком довольная докторша:

– По первым данным он человек, никаких новообразованных клеток в его теле нет, только разрушился пигмент волос. Но я не проводила…

– Остаточный след тоже слабеет. Никогда не думала, что так порадуюсь этому холодному тону. Аянами в своем климатическом пледе сидела в углу и старалась не дышать в нашем направлении. Не знаю, что там повлияло – холодовая терапия, другие какие-то изуверства Ибуки или что-то еще, – но Рей определенно активничала – и это я сейчас не о времени бодрствования.

– Таким образом, его крепко ударило. Ничего о зазеркалье он не помнит, а когда пытается вспомнить, происходит вот это. Я щелчком возобновила воспроизведение, и промотала свой вопрос.

– Я… Я не знаю. Огромные глаза начали закатываться, а на коже выступили мелкие капельки пота. И только профессионал вроде меня видел танец мелких мышечных сокращений у век. Не приведи небо кому-то из нас так танцевать.

– Там что-то было, – сказала я, снова тормозя запись. – Что-то на уровне личности, и его разум просто стер это. Перед глазами – за алой радужкой – почему-то стоял образ того живого камня, из которого ко мне тянулась чья-то душа, чей-то обреченный призрак. Да, в зазеркалье с личностью поступают очень круто. Вон, поседел парень.

– А ч-что у него с глазами? – спросил Синдзи, покосившись на Рей.

– Он же с Верданы, – укоризненно напомнила я. /"Тоже мне еще, брата своей ненаглядной нашел"/. История с этой планетой была мистична и чертовски поучительна: в один день у населения целого мира изменился окрас радужки. Радиация не скакала, сверхновые рядом не взрывались, направленных мутаций к ним не завозили, а вот поди ж ты: в единочасье сорвался с цепи один-единственный ген. Как были они хреновыми шахтерами – так и остались. Как жрали биопонику – так и жрут, причавкивая, но вот глаза стали другими. В чем поучительность?

Выводы у всех получились свои: кто решил, что правительство все скрывает, кто грешит и поныне на эксперименты корпораций, а многие просто пожали плечами: мол, кто ж его поймет, этот космос? Поскольку фантазии и допущения – это не мое, то лично я из этой истории вынесла знание особой приметы верданцев. Ну и приземлиться на этой планете я бы побрезговала. Мало ли.

– И что б-будем с ним делать?

– Да в шлюз выкинем, – устало сказала я. – Пусть его Майя почикает всласть, и можно выкидывать. В рубке воцарилась нехорошая тишина.

– Mein Gott… Да будьте вы проще, а?

– Аска копалась в баре после допроса, – довольным тоном сообщила Ибуки. Я зевнула:

– Сейчас он спит. Лично я считаю, что он человек. Предлагаю держать его под наблюдением, в карантине из силовых переборок.

Накачать для надежности – и наблюдать.

– Зачем? Я оглянулась на Рей. Определенно не одна я приложилась к чему-то бодрящему.

– Видишь ли, за доставку пассажиров с пропавшего корабля платят отдельно. И очень хорошо.

– Есть одна п-проблема, – задумчиво сказал Синдзи. – Мы ведь уже сообщили о ч-червоточине, так? Если заказчик выяснит, что Нагиса побывал в зазеркалье, то у нас будут п-проблемы. Это да. Я бы, не раздумывая, попыталась уничтожить корабль с таким экспонатом на борту. Платить, опять же, не надо.

– Тогда так, – сказала я. – Допустим, мы нашли порченый корабль и аннигилировали его, а этот болван успел удрать с каравеллы, прежде чем она провалилась сквозь изнанку. Болтался в спасательном боте, а тут мы подоспели. А?

– Н-ну да, – с сомнением сказал Синдзи. – И мы развесили уши и п-поверили в эту его сказку? Начнем с того, что т-ты бы сама расстреляла все биометрические м-метки на радаре вокруг червоточины. Я обиделась.