In the Deep

– Тогда я пойду. Оденусь у себя и пойду. Голос Майи остановил меня уже у двери.

– Аска… С нами там что-то произошло, так что если ты вдруг поймешь, что это не просто стресс… Я кивнула, не оборачиваясь, и вышла. Перед глазами стоял посеребренный призрак Хикари Хораки. *** Помытый, одетый и бодрый бывший Инквизитор – это все равно Инквизитор, не в пример Инквизитору грязному, голому и уставшему.

Хуже только все это плюс голод. Я маршировала по коридору фрегата, жуя на ходу галету. Явиться «как только, так и сразу» один черт не получилось, поэтому я отнеслась к приведению себя в чувства со всей серьезностью. И оно того стоило. Все свои проблемы я рассовала по полочкам и причесала. Мелкие дрянные признаки паранойи ушли в утиль, остались по сути два беспокойных вопроса, и выглядели они следующим образом. Во-первых, чем закончилась история с отзеркаленной каравеллой? Во-вторых, не схожу ли я с ума? Ответ на первый находится в конце этого самого коридора, а вот со вторым все совсем сложно. Взять хотя бы такую незначительную деталь, как мое поведение перед высадкой на «Маттах».

Берем мы эту деталь и, значит, смотрим. Смотрим, смотрим – и ничего не понимаем, потому что я, накручивая и себя, и Майю, тем не менее, и мысли не допустила, что нечего людям делать на зараженном порчей корабле. И уж если Ибуки не понимала, на что идет, то я-то сама в курсе была, правда? Тогда мне казалось, что это опасный рывок к новым ощущениям и вообще неплохо было бы разведать, что да как там. И ведь что забавно: будучи служанкой Империи, я бы в три этажа вскрыла матом того, кто приказал бы мне провести досмотр вернувшегося из зазеркалья судна. Я почему-то очень живо представляла себе эту ситуацию. Во всех, так сказать, красках. Корабль, прошедший червоточину – это не лучший повод впрыснуть себе адреналинчику. С подобными скверными мыслями я вошла в рубку.

– А-аска? Синдзи уже знакомым жестом похлопал по ложементу рядом с собой.

/"А ведь пошлый-то жест. И наглый"/, – подумала я, садясь.

– Что скажешь? Раздолбал неведомую дрянь? Или это все же мне привиделось? Синдзи вздрогнул, и я наконец догадалась рассмотреть его повнимательнее. Парень выглядел каким-то больным, и сразу стало ясно, что в компании психов с утра пополнение. У него легонько, едва заметно подергивалось левое нижнее веко, взгляд блуждал, а в голосе дрожали совсем уж недостойные нотки.

– Так-так, – протянула я. – Проблемы?

– Да. Я осмотрела обзорные экраны: нет, мы не драпанули, по-прежнему болтаемся в том же секторе, и даже, если верить возмущениям изнанки, не так далеко от червоточины. Двигатели молчат, но и данных о восстановительных работах на экранах нет. То есть, мы победили вчистую, только вот герой наш на героя не похож. Не Аянами же в открытом космосе порвала монстра? Прикинув картинку, я хмыкнула: а что, с той станется, ага. А обормот между тем все молчал. Врала, по-моему, Майя: ничего он не собирался мне рассказывать. А вот посидеть и трагически помолчать

– очень даже собирался.

– И чего молчишь? Мне что, «Сегоки» допросить вместо тебя? Синдзи снова вздрогнул, но голос подать соблаговолил:

– Н-не получится. Я ее отключил. /"Ха, да ладно?"/

– И с чего это? Что тебе виртуал сделала? Он поднял взгляд и твердо посмотрел мне в глаза:

– «С-сегоки» отказалась предоставить м-мне данные о сражении. Ого. А так бывает? Я настолько поразилась факту неповиновения бортового виртуального интеллекта, что не сразу оценила второй смысловой пласт фразы.

– Так… С восстанием машин разберемся, а вот зачем тебе данные по сражению?.. Я смотрела в его глаза – там отражались крохотные льдистые точки звезд – и уже все понимала.

– Я н-ничего не помню. О да. Вот это вариант. А Синдзи тем временем прорвало. …Он орал. Он заплевал микрофон, пытаясь докричаться до нас с Майей, а порченый корабль на все лады повторял ему обрывки моих реплик, в которые вплетался тонкий перелив флейты. Несчастный обормот стискивал пульт связи, когда обшивку «Маттаха» распороло плазмакластическим ударом. Мелькнули два барахтающихся скафандра, хлынуло мертвецкое свечение из недр каравеллы – и Синдзи двинул «Сегоки» юзом, понимая, что надо хотя бы втянуть нас в свое гравитационное поле – и не прогадал. Бабахнуло самоуничтожение, испарило обломки «Маттаха»…

– Я увидел эту тварь, и все словно померкло, – мертвым голосом закончил Синдзи. – Я упал на ложемент, вызвал синхронизацию – и все.

– И все… – зачаровано повторила я. – Тьфу, то есть, как – все?

– Совсем все, – буркнул он. – Я очнулся, вокруг экраны загорались. А на центральном еще была надпись, она как раз гасла.

«ATF-mode: deactivated».

– Режим «АTF»? – нахмурилась я. – Что это такое?

– В-вот-вот. Я тоже хотел узнать – и п-получил фигу от собственного корабля.

– Бред. Ты предъявил капитанские полномочия?

– П-прикалываешься? Да, пожалуй. Ситуация великолепная – и почему-то ни разу не удивительная. Наверное, потому что не бывает таких подарков судьбы, как «Сегоки», и чтобы без подвохов.

– Записи наших скафандров?

– П-пустые.

– Блоки памяти «Сегоки»?

– Отф-форматированы.

– Косвенный допрос?