In the Deep

– Я могу п-посмотреть хотя бы начало данных? И еще одна улыбка. Бодро свистя, подкатился кибер с подносом, на котором лежал маленький приборчик – вроде, терминал доступа к домашним ресурсам. Докторша потанцевала пальцами на голографической панели и, все так же приятно улыбаясь, протянула устройство Синдзи.

– Момент, – сказала я, протягивая руку впереди ладони «босса».

Обормот, может, не в курсе, но голографическими примочками можно подсадить в мозг такую программу, что он начнет свою жизнь сначала пересказывать. И это вам не напитки, такую дрянь на расстоянии не просканируешь.

– О, я все ждала, когда же вмешается охрана, – сказала Ибуки, без возражений передавая терминал мне. Я прогнала контрольную последовательность и успела найти пусковой подозрительный ярлык, реагирующий на зрительный контакт, за секунду до того, как ярлык сработал. Это было как беззвучный удар под дых.

Защитные структуры визиров скафандра едва не сломало – собственно, будь это не инквизиторская модель, меня бы сейчас безоговорочно подчинило электронной воле. В глазах тошнило, а прямиком в мозг рвалась какая-то тонкая сканирующая веточка. /"Так вот ты какая, док"/. Вариант действий номер один: отбросить ментальный щуп, учинить бардак. Первое по очевидности, последнее по разумности. Номер два:

принять щуп, изолировать его волей и старательно изображать подчинение. Логично, так можно больше узнать о намерениях Ибуки и попытаться обойтись малой кровью. Номер три… А черт, упорная дрянь! /"Ба-бах"/. Я мысленно упала на пол и скорчилась. Мое тело старательно изучало терминал, как того и хотел ментальный вирус, а он умел убеждать. Вот чего он не умел, так это отличать сломленную жертву от притворяющейся. Сильный примитивный засранец. /"Медленно передай терминал своему хозяину"/. Я протянула руку. /"Измени выражение лица"/. Я слегка улыбнулась. /"Скажи: «Все в порядке""/.

– Все в порядке, – доложила я «боссу». /"Сиди смирно"/. Да легко. Вирус ползал по моему сознанию, и я создала «карман» для него.

Это, знаете ли, больно, но вычищать потом осколки кода паразита – вообще финиш. Сиди тихо, мразь, и чтоб ни звука. Синдзи пощелкал по терминалу, и тут его скрутило судорогой. Я смотрела перед собой, понимая, что слегка просчиталась, когда Ибуки встала и подошла к «боссу». В моем направлении она только взглянула. Черт, доктор, ты слишком веришь технике.

– Синдзи, ты меня слышишь? «Синдзи»? Да что творится-то, а? Майя Ибуки села рядом с ним на диван, пока я пыталась сообразить, какого дьявола происходит. Судя по реакции обормота, его просто парализовало, вон он, так и сидит, прикипев к экрану, мышцы шеи напряглись, вена вздулась. А вот что творит идиотка?

– Слушай меня, Синдзи, и запоминай, – тихо сказала доктор Ибуки.

– Это все, понимаешь? Здесь все. Я медленно потянулась к поясу. Сейчас выстрел из ударника в плечо

– отрастишь новое, милочка, – и опрокидываем стол, Синдзи кидаем за него. Ничего я из запланированного не успела. Открылась дверь, и вошла давешняя девица в большом шлеме, которая здесь кто-то вроде начальницы охраны, и это был конец, и я ничего не успевала…

– Ты? Что… Доктор медленно вставала, глядя на вошедшую, а та одним движением бросила ее назад на диван. И я поняла, что мне лучше повременить еще чуть-чуть, но руку незаметно сдвинула. Была у меня однозарядная заначка, скрытая тяжелыми складками плахитьи.

– Именем Черного трибунала, приказываю оставаться на месте. /"Ого"/. Вот и все, что мне удалось выдавить из мозга, а «зеркальный шлем» продолжал:

– Вы обвиняетесь в попытке продажи информации, принадлежащей Империи, в преднамеренном нарушении режима памяти… Это было страшно, учитывая, что «черные» имеют право казни на месте.

– …по совокупности – смерть, – закончила Гончая, щелкая по запястью. – Знаете, Ибуки-сан, я уже даже перестала верить, что это случится. Мне надоела эта «подработка» в вашей охране. Какой бодрый голос. Видно, что и впрямь надоела. Я вот, например, не смогла бы работать под прикрытием вообще. Гончая вынула из локтевого кармана витую двойную спираль – клейнод «почетной казни» – и размашистым движением пробила грудь доктора Ибуки Майи, которая так ничего и не сказала. Ее тело, извиваясь, сползало с дивана, а зеркальный шлем уже повернулся ко мне.

– Пособники преступления, – сообщила Гончая в пространство. То есть, на самом деле это для протокола, но выглядит все равно это мерзко.

– Неустановленный мужчина. Парализован с неизвестной целью.

Парализованная женщина… Гончая шла ко мне, и ее забрало-зеркало тускнело, испаряясь вместе со шлемом. Передо мной оказалось лицо, покрытое серебряной сеткой татуировки. За бледным сиянием еще угадывалось лицо той, что вечность назад была самой-самой в космоходном училище. Староста курса Хикари Хораки. Ну, здравствуй.