Инь - Ян (СИ)

Со всеми остальными я ещё вчера попрощался. С Инь тоже. Прощай Инь, опали лепестки наших встреч. Прощай, больше мы не увидимся. С того дня как без перевода мы поняли и простили друг друга, то каждый день встречались. Немного, всего десять дней. Женя помогла тебе оформить в заводской поликлинике больничный лист. Славная она Женя и добрая. Дни я дома с мамой проводил, а вечером уходил к тебе. Оба мы понимали что всё, больше уже ничего не будет. Нет прошлого, нет будущего, есть только сейчас. Жили одной ночью, одним мгновением. Ты не боялась и не жалела себя, я тебе отвечал. Прощай! Не приходи, не провожай, не надо. Не реви. Все сказано, что сделано, то сделано. Чем смог тем и помог, что было то и отдал, ты не просила, сам все принес. Надеюсь и тебе хорошо было, мне так точно. Не жалей, что все так вышло, я же не жалею. Прощай!

Прошла перекличка, строится в колонну наша команда. Провожая нас на вокзал, оркестровой музыкой загрустила "Славянка". Не грусти милая "Славянка" вот уж с кем с кем, а с тобой мы точно не расстанемся. Ты и провожала нас и встречала. Все два года службы с нами рядом будешь и в радости и в горе. Ты слышишь "Славянка"? Нам никогда не покажется фальшивой песня твоей души.

Отцеловавшись с провожавшей его Наташкой Ильичевой рядом со мной в строй встает Олег. Оказывается он и Пашка все-таки сумели пристроиться на практику к медичкам. Вот как! Без меня!? Ладно прощаю и не жалею, мне и так хорошо было.

Думая о том, как бы не отобрали при посадке в эшелон, перелитую в бутылки из под лимонада водку, я рассеянно слушаю чего там Олег говорит:

-- Представляешь? Пашка на болт намотал. Триппер от Ленки подцепил. Помнишь? Ты ее в общаге мединститута видел. Ему теперь до осени отсрочку дали, - скаля зубы, рассказывает Олег, - военком обещал зачислить его в спецкоманду и загнать аж за полярный круг на белых медведиц хрен дрочить

-- А ты как? - хохочу я кивая в сторону его девушки, - когда ссыш не плачешь?

-- Все нормально! - солидно заверяет Олег, спрашивает:

-- А ты?

-- Команда тридцать четыре! - зовут нас, - Левое плечо вперед, - усиленная мегафоном гремит команда присланного за нами из части офицера, - шааагом марш!

Маршем запели трубы, к выходу из ворот областного военкомата двинулась наша колонна. И сквозь духовую музыку с нарочито похабной улыбочкой я отвечаю шагающему рядом Олегу:

-- Я уж так постарался, что чуть не стер, должно хоть на полгода хватить.

-- То-то мы тебя вечером никак застать не могли, - ухмыляется Олег и толкает меня плечом.

Только из ворот вразброд не в ногу вышли, всего метров двадцать прошли толкаясь в строю, и задевая друг друга за ноги, как смотрю, а на детской скамейки расположенного рядом садика стоит Инь и по лицам идущих в колонне призывников мечется ее взгляд.

-- Это же шлюшка вьетнамская из трикотажки, - узнает ее Олег, ехидно интересуется, - уж не тебя ли провожает?

Вот тут то и совершаю я поступок чье имя - подлость.

- Ты что долбанулся?! - отводя от девушки взгляд, громко и насквозь фальшиво возмущаюсь я, - да на хрен она мне нужна? Да я ее после того раза и ни видел больше.

Чувствую на своем лице взгляд Инь и опуская голову смотрю по ноги. Движется по улицам колонна, не в такт шагает весенний призыв восьмидесятого года, гремит музыка, лают мегафонные команды, и мы уходим.

Прости Инь, но ты сама виновата, я же просил тебя не приходить. Ну кто ты такая чтобы меня провожать? Желтенькая, тщедушная, страшненькая, мне же стыдно за такую подружку будет. Меня же ребята подначками замучат. Зря ты пришла, я отвожу взгляд и не вижу тебя. Мне и сейчас стыдно - за себя.

Эпилог

Перед входом в школу прямо на кирпичной стене укреплена мраморная мемориальная табличка. На ней фамилия имя и отчество Олега, дата рождения и смерти. 1960-1980гг. Почти выцвели буквы, потрескалась небольшая мраморная плита.

После учебки мы оба попали в Афганистан. Я в десантно-штурмовую бригаду, Олег в 103 дивизию ВДВ. В декабре 1980 года его убили. Обстоятельств я не знаю. Посмертно он награжден орденом Красной Звезды.