Инь-ян 4

А еще, думал о том, что ему предстоит. Примерное направление он знал, теперь осталось только вернуться туда, где спрятал свою летную одежду, переодеться и отправиться в полет. Но прежде — купить чего-нибудь поесть. Колдовство отнимает силы. Как оказалось — такое колдовство — тоже. Есть хочется, аж желудок свело.

Он стартанул прямо с палубы, ввинчиваясь в воздух со скорость пули. Никто не заметил, как Сергей улетел — всем было совершенно не до него.

По поводу сгоревшего корабля совесть его не мучила. А с какой стати должна мучить? Эти люди зарабатывали на несчастье других, занимались мерзким делом. Значит — получили по заслугам. "Каждому воздастся по делам его" — выскочило в голове, и уже приземляясь на галечном пляже за портом, Сергей грустно усмехнулся — а ему что воздастся? Его дела каковы? Он что заслужил? Поживем — увидим. Если поживем…

* * *

Ее вывели на арену. Цепей на ней не было, расстегивать нечего. И вообще — расстегивать нечего. Никакой одежды, даже набедренной повязки. Ее нарочно подготовили — подкрасили косметикой, побрили тело, натерли маслом, чтобы блестела, чтобы красивая. Красивая настолько, что на у людей на трибунах дух перехватило, и кто-то истошно завопил, дурачась и гримасничая:

— Сюда ее! Болваны, у вас чо, не стоит, что вы ее на арену выставили?! Нам дай!

Вокруг захохотали, зашумели, потом на трибуну выступил глашатай и поднял руку, призывая к тишине. Люди тут же умолкли, жадно ловя ушами все, что он скажет.

Похоже что сказать он должен нечто интересное. Например — за какие такие безобразия выставили эту голую красотку, белеющую прекрасным телом на вонючей, пахнущей засохшей кровью и нечистотами площадке. В этом всем была некая интрига, и каждому хотелось ее распознать первым. Заранее на улицах города распустили слух о том, что нынешнее представление будет отличаться чем-то особенным, таким, чего никогда еще не было. Потому на трибунах было не просто многолюдно — чуть не на головах друг у друга сидели!

— Эта красотка, именуемая Зандой, злоумышляла против своего господина. Господин приговорил ее к немедленной казни, но такая преступница не заслуживает легкой смерти! Потому — сегодня она на арене, и будет сражаться за свою жизнь, как и полагается каждому преступнику, попавшему в это благословенное место, где каждый имеет свой шанс…"

— Чего он несет? Какое там — сражаться? Эта шлюха!? — досадливо покачал головой Главный, и махнул рукой, прекращая поток словоблудия — Начинай!

Прозвучала первая труба. Двери открылись, из них появились двое мужчин — это не были рабы, или преступники, это были двое охранников Главного Капитана, свободные люди. Парни вызвались исполнить приговор, и как следует при этом развлечься. Обоих зрители прекрасно знали, встретили свистом и мычанием. Парни нагловатые, пользующиеся поддержкой властителя, и честно сказать — в городе их недолюбливали.

Когда прозвучали два сигнала трубы, на арену, как обычно, бросили мечи. Три меча, по одному на каждого — как и положено по закону. Парней заранее предупредили, что первый, главный закон арены исполнен не будет, то есть — вошли двое, или вошли трое, вышел один — это не для них. Просто казнь, и все, больше ничего.

Но Главный посмеивался про себя — когда разделаютсся с Зандой, и зрители завопят о том, что закон арены надо исполнять, он разведет руками и скажет, что так тому и быть. И тогда эти два осла будут биться между собой — насмерть, как и положено.

Ему не было их жаль — а чего жалеть? Парни дурковатые, и невоздержанные на язык. Болтают слишком много — ему уже донесли. Их вообще, давно нужно было их удавить. С годами люди имеют особенность портиться, особенно тогда, когда им слишком много позволяешь! Слуг нужно держать на коротком поводке. И давать отстрастку.

Занда так и стояла, потерянно глядя вперед и хлопая огромными голубыми глазами. Она была так красива, что Главный поморщился — жаль отдавать такую девицу на растерзание этим уродам! Ну, ничего…он их накажет за ее смерть! Скоро поганые улыбочки сотрутся с их лиц, когда узнают, что их ожидает!

Толпа смотрела, как парни подходят к девушке, держа в руках мечи. Все затихли. Большинство думали, что сейчас они начнут ее кромсать, как и обещал глашатай, но…представление только начиналось.

Первый подошел спереди, схватил девушку за шею, с силой нагнул ее, и буквально бросил на колени. Потом схватил за волосы, задрал набедренную повязку, и…

Девушка не сопротивлялась, она не издала ни звука и лишь дергалась, хрипела, когда он слишком глубоко в нее входил. Второй звонко похлопал Занду по заду, послал трубунам воздушный поцелуй и начал пристраиваться сзади.

Он взял ее грубо, жестоко, вонзился в нее так больно, что эта боль пробилась через завесу безумия. Занда закричала, дернулась, и…непроизвольно стиснула зубы. Ее белые, будто фарфоровые зубы впились в мужское достоинство насильника с такой силой, что казалось — оно попало в щипцы кузнеца… Наполненный дурной кровью лингам был перекушен практически пополам, и кровь из него хлынула девушке в глотку, наполнила рот, нос, залила ей грудь и живот.