In-A-Gadda-Da-Vida (СИ)

– Угу, – тем временем отвечает Рамси, не поворачивая головы. – Как будто кто-то следит за тобой, да? – Джон слышит неприятную усмешку в его голосе.

– Д-да, – но он не совсем уверен, что чувствует именно это. – Нет. Просто что-то здесь… не знаю. Наверное, просто слишком тихо, – он качает головой. – Или я слишком впечатлительный.

– Ничего удивительного на самом деле, Джон Сноу, – Рамси хмыкает. – В этих рощах столько дерьма происходило, любому станет неуютно. Кровавые свадьбы, смертельные поединки, жертвоприношения целых семей, изнасилования, обезглавливания, четвертования. Люди развешивали на этих деревьях собственных детей с вырезанными сердцами, Джон Сноу, и корни питались их кровью, – говорит он с хищной улыбкой, наконец оборачиваясь к Джону.

– Знаешь, я все-таки предпочитаю верить не низкопробным ужастикам, а историческим фактам, – строго отвечает Джон, осторожно поднимаясь по первым ступеням и смотря под ноги. – То есть, конечно, мы не можем отрицать самого факта жертвоприношений в древних богорощах, но, мне кажется, многие подробности стали сильно преувеличены со временем. Но, – он делает паузу, – когда ты здесь… все это кажется не таким уж преувеличенным, как тогда, когда смотришь какой-нибудь глупый фильм. Вот это я и имел в виду, когда говорил, что здесь что-то не так.

– Мне положительно нравится твое мнение по поводу моих источников… давай руку, скользко здесь пиздец… но даже ты иногда лажаешь, Джон Сноу. Был у меня приятель один, до Зимы, Деймон, значит. И вот он обожал все эти кровавые истории и легенды, даже учиться на религиоведа пошел. Толку от его образования на выходе хера с два было, зато источники мог к чему угодно приложить, не придерешься. Его бы сейчас сюда, он бы тебе дохера рассказал про Старых Богов и низкопробные ужастики.

– М-м, – Джон не слишком любит спорить о том, в чем не уверен, и только опять хватается за протянутую руку Рамси, карабкаясь по гладкому до блеска льду. – Он тоже погиб, да? – он переводит тему, не зная, должен ли спросить об этом, не зная, что будет делать с ответом.

– А я почем знаю? – Рамси пожимает плечами и утирает капли пота, стекшие из-под балаклавы, с ненавистью смотря наверх. – Надеюсь, нет. Хороший он парень был вообще. Смазливый больно, но кое в чем толк знал, – он неприятно хмыкает.

Джон цепляется за ближайшую ступеньку рукой, удерживая равновесие и осторожно переступая выше.

– Это с ним ты?.. – он не знает, должен ли спрашивать и это, не знает, интересно ли ему.

– Что? Нет. Блядь. Это мерзко, – Рамси расставляет руки и, покачиваясь, тщательно выбирает место, чтобы тяжело, с хрустом наступить. – И спросишь еще что-то такое – скину тебя вниз.

– Понял, – у Джона нервической улыбкой дергается край губ, когда Рамси игриво почти хватает его за щиколотку.

Джон все еще ничуть не боится Рамси. Но рядом с ним он чувствует себя так же, как в этой роще. Очень странно. Правда, сейчас последний момент, чтобы думать об этом, и Джон сцепляет зубы, находя новую точку опоры. Надо было отстегнуть плащ еще внизу, чтобы не мешался и не тянул вниз, думает он, ведь вряд ли ледяной дождь решит внезапно пойти снова.

Рамси шумно пыхтит за спиной, с коротким рычанием рывками преодолевая ступени. Это странным образом щекочет Джону низ живота, но об этом он тоже не хочет думать.

– Не хочешь, кстати, хоть плащ снять, Джон Сноу? Мешает, должно быть, – остановившись и тяжело выдохнув, вдруг смешливо спрашивает Рамси. – Ты только расстегни и вниз скинь, а я себе приберу.

– С ума сошел? – оборачивается Джон. – Тут осталось-то немного, да и не так он тянет, рюкзак даже больше, потерпеть можно.

– Да ла-адно, – тянет Рамси, оскалившись и опершись на локоть. – А то что я, думаю, ползу тут, блядь, на карачках, и даже на жопу твою не попялиться. Скидывай давай.

– Вот, – Джон прикрывает глаза, выдохнув, и переворачивается на спину, прогнувшись на рюкзаке и упершись пяткой в сухой ото льда участок ступени. – Вот об этом я и говорил, – он немного отдыхает и переводит дыхание. – Здесь все так… не так, что мне даже кажется, что ты богохульствуешь, когда говоришь такие вещи.

Рамси не отвечает, и Джон просто расслабляется, глубоко дыша морозным воздухом. И вздрагивает, когда Рамси вбивает кулак в лед между его голеней. Точнее, так кажется Джону в первую секунду, когда он поднимает голову; сразу после он замечает глубокую трещину, в которую Рамси вцепился пальцами.

Рамси подтягивается выше, схватившись за торчащий изо льда корень, и нависает над Джоном.

– А вот о чем я говорю, – у него даже сбивается дыхание от напряжения, – здесь нельзя богохульствовать. Секс или насилие – этим деревьям все равно, под нами уже столько крови, спермы и слез, что мы новых не добавим. И еще, – он тоже теперь делает эти паузы, – Джон, прекрати бояться и каждый раз неуклюже переводить тему. Ты просто нравишься мне. Я не собираюсь тебя насиловать. Даже здесь, – он вздыхает, поднимая взгляд, и цепляется за выступ выше.