Импотент, или секретный эксперимент профессора Шваца

– Как я тебя понимаю! – сочувственно произнес доктор Броне, докуривая пачку сигарет. – Не дай господь пережить подобное. Теперь я вижу, что ты относительно здоров, Джек.

Бронсу легко говорить эти слова, он знает, что сегодня же сдаст Хонса полиции. Он ведет умную беседу, как это принято вести с маньяками. Ни малейшей тени кронштейна не мелькает на его лоснящемся лице. Броне занят психотерапией, но в этот момент появляется сосед со своей собакой, Джек выпрыгивает из машины и производит два выстрела в упор. Сосед валится на бок, собака благодарно гавкает. Сбегается народ, все что-то кричат.

А Джек Хонс, он же Сидоров, он же Вениамин Дигли, он же злодей Бормоглотов, скрывается в промежутке между домов и, как пишет пресса, до сих пор остается непойманным, продолжая, как частный детектив, расследовать преступления своих сограждан.

В этом ракурсе нам видится еще одна история – о злодее Бормоглотове, который скрывался в лесах и в целях самообороны пристрелил семнадцать егерей, но этим уже вовсе не стоит забивать свою голову, поскольку, эта история совсем на другую тему.

О моем псевдониме

С годами я заметил, что мой псевдоним вызывает глубокое чувство непонимая и недоумения. Пора разобраться с этим раз и навсегда.

Я всегда был очень неравнодушен к бегемотам. Это хитрое, сообразительное, покладистое, свирепое и легкоранимое животное. Поэтому, когда передо мной встала задача подписаться выдуманным именем, я сразу же остановился на этой старинной, чисто русской фамилии.

Появившись на свет, Н. Бегемотов в мановение ока сам стал литературным героем – персонажем доброй сотни рассказов и ряда повестей. И, как это свойственно литературным персонажам, постепенно зажил своей самостоятельной жизнью.

Он обрастал своими проблемами, друзьями и любовницами, ему начинали приходить письма, и однажды ночью я слышал как он говорит по моему телефону! Он настолько освоился в этом мире, что если бы я подписал эти строки своей фамилией (скрывать которую, кстати, я вовсе не намерен), знакомые моих знакомых просто-напросто обвинили бы меня в плагиате на этого самого Бегемотова. Никто из вас не скажет, что это слишком приятно.

В 1986 году я уже попытался избавиться от этого прохвоста. Я устроил ему презентацию нового романа, а потом утопил в ванной. Этому событию был посвящен номер никому не известного, да и ненужного, альманаха «Сталкер», в котором Бегемотов тогда работал. И что вы думаете? Не прошло и трех месяцев, как он снова уселся за мой письменный стол, чтобы написать пару строк! Может быть, это были хорошие строки, но главное, что я заметил – после утопления в ванной у него изрядно испортился характер.

В другой раз, задавшись такой же целью (избавиться от его гнусных притязаний на мое время и мысли), я сразу же почувствовал острое недомогание, и после этого махнул на него рукой. Так уж получилось, что теперь я над ним не властен. Быть может, когда-нибудь он получит другую телесную оболочку и оставит меня наконец-то в покое.

Теперь, я думаю, все встала на свои места и разъяснено. В конце концов, рукописи не горят, человек звучит недвусмысленно, и псевдонимы не выбирают. Аминь.

Было условлено

Было условлено, что я поднимусь к ней по лестнице, как только в ее спальне погаснет свет. Избегая случайностей, я прятался в кустах и смотрел на окно, уже желая ее и мысленно покрывая прихотливыми поцелуями.

Свет погас. Я быстро подбежал к дому, приставил лестницу и стал забираться по ней со свойственной мне сноровкой. Свет зажегся. Я слез с десницы и спрятался в кустах.

Свет погас. Я полез по лестнице, полез к своей желанной. Свет зажегся. Я слез с лестницы. Свет погас. Я полез к окну Ее, влюбленный безумно. Свет зажегся. Я свалился с десницы, сломал две ноги, плюнул и через неделю женился при свечах на другой.

Она до сих пор любит сказки

– У меня тоже есть парень, – сказала она.

– Ну и кто он?

– У него очень белые штаны. Всегда. Он чисто выбрит и занимает прочное общественное положение. А вообще-то он склонен заниматься ядерной физикой.

– Да ты счастливая, Настя!

– Он меня очень любит. И я его люблю, очень. И хотела бы родить ему мальчика. И девочку тоже хотела бы.

– Ну, а он?

– Он бы тоже не отказался. Каждый вечер сидел бы и читал детям разные сказки. И я бы вместе с ними слушала. Я до сих пор очень люблю сказки. Ты не можешь себе представить, как я люблю сказки…

Случай

Значит, так: было часов двенадцать, не больше. Дождя не было, это я точно помню. Я шел по лесу и вышел на залитую солнцем поляну, полную грибов, лесных цветов и ягод.

Вот теперь сижу здесь третий день и недоумеваю – куда это меня занесло?!

Кризис жанра

Сэр Генри Забубённый, помахивая длиннющим копьем, ехал на жеребце в яблоках по пыльной дороге и приставал к прохожим:

– Сэра Бизона не видели?

Прохожие щурились, пожимали плечами, и сэр Генри ехал дальше, изнывая под палящим солнцем.

Может быть, плюнуть на все это? Устроиться куда-нибудь сторожем на подводную лодку.