Имперский цикл

- Вы сможете встретиться с ней после вечеринки в честь подписания договора о нашей почётной капитуляции.

- Это называется "приём", а не вечеринка.

Мы не в деревне, мальчик. Порой Кай выглядел юношей, а порой - далеко за сорок. Ему было двадцать три.

- Не уязвляйте меня, сэр. Я пытаюсь немного помочь. В тот вечер у вас есть шанс разрешить весь этот, - Кай неопределённо повёл рукой, - горький вопрос между вами. Пригласите её к себе.

- Приём. Он будет удачным? - В том смысле, в каком я задумал?

- Да.

- А договор? Он сработает?

Торн и сам знал, что да, но почему бы не спросить. Лишняя капля уверенности экономит нервы.

Кай прикрыл глаза, будто ему было стыдно. Ну наконец-то.

- Насколько это возможно, - тихо ответил он.

Свет из открытой двери упал на его одежду, и адмирал заметил, что его плащ на самом деле не совершенно чёрен. Оками носил предельно близкий к абсолютной тьме, но всё-таки отличный от неё покров.

- Будешь-таки генералом, мальчик, - прошептал Ариан Торн, когда дверь закрылась.

2. Явление

Великий магистр Кай Оками сидел на полированной скамье в атрии императорского дворца и подслушивал. Скамья была совершенна, ирийский молочный мрамор, искусство её полировщика выше всяких похвал. Кай расположился с полным комфортом и наблюдал за крошечным серебристым созданием, свившим гнездо в полу между плит. Создание было величиной в полмиллиметра, припутешествовало в столицу с каких-то невероятных миров в трещине чьей-то подошвы и напоминало паучка. У него было шесть ножек плюс две белые лапки-клешни по бокам, которыми оно укатывало в блестящие нити пойманную добычу - ещё более крохотных мошек, чем оно само.

Зверюшка была замечательна и страшна и помогала Каю отвлечься от жара страстей, которым предавались люди и нелюди в некоторых залах и комнатах дворца. Как рыцарь Храма и миротворец, Кай сердечно приветствовал этот переход от войны к любви, пусть даже лишь плотской, но непосредственно воспринимать водовороты чужих чувств было тяжко. Это будило страсть в нём самом, мысли о женщине по имени Нив Уэллан, которая в последний год была его тайной соратницей в деле примирения галактики. Кай знал, что Нив влечёт к нему так же, как его к ней, но ей, убеждённой имперке, нелегко было простить ему участие в войне на стороне повстанцев, смерти множества других сторонников императрицы. Он также знал, что время ему поможет, Нив простит и станет его женой. Он был готов ждать годы. Их брак вознаградит терпение и станет важным шагом в восстановлении гражданского согласия, необходимого для подготовки к войне против орды.

Идущие из дворцовых комнат миазмы похоти и волны чувств будили в душе Кая также память о мерсианке Зои Уэст, повстанке и пилоту эскадрильи Рау, с которой он, Кай, утратил невинность. Зои была никакой не Зои и не мерсианкой, её истинное имя было Инес саэ Лао, и была она ученицей и агенткой императрицы. Она совершенно его не любила, и это Кай считал главным. Когда его умения достигли новых уровней и он вдруг стал видеть страсти и помыслы живых существ, душа Инес его поразила. Она не чувствовала к нему ни ненависти, ни любви, не имела симпатий и антипатий. Она его даже как следует не желала. Саэ Лао была пустотой в глубоком колодце, куда живые существа проваливаются сквозь тонкий коврик мха, чтобы умереть на дне без воды и выхода. Кай тогда увидел на песке её памяти сухие кости предыдущих жертв, моменты их смерти. Всё же он не жалел, что предался с ней греху, и не был уверен, что встреча с Инес его чему-нибудь научила, кроме того, что обман и зло вездесущи и процветают там, где повреждённая человеческая природа даёт слабину. Об этом он, однако, знал от своих учителей и так. Скорее, саэ Лао просто обожгла его душу, убила в нём что-то и нанесла интимный ущерб, как Мэй - адмиралу Торну. Не столь тяжёлый, но с точно тех же позиций: противники - не вполне люди, с ними можно делать что угодно. Кай знал, что Мэй предавалась таким иллюзиям, она так оправдывала себя, когда вспоминала, как совершила над душой имперского адмирала насилие, которое привело к его насилию над её телом. Параллель между сестрой и жестокой Лао горчила. Подобные грустные выводы и были причиной того, что Кай предпочёл бы быть далеко от дворца, не умножая печаль сверх меры.

Однако уйти или закрыться от чужих чувств он не мог. На тропах времени горячо и близко дышало пятно паскудного зла, опасность, которой он здесь дожидался, чтобы отразить. Её пути вели во дворец, к этой ночи. Кай Оками ждал. Его меч покоился в рукаве.

...