Имперский цикл

- Я его не впущу. Он не может меня исцелить, если вы так и не поняли, потому что я не болен. Может только поломать ещё немного. - Торн прикрыл глаза. - Я на это не согласен. Ломать через колено собственную природу - нет, хватит, я и так уже поломан. Мэй, первое моё воспоминание - погребальный костёр моего отца, на котором сгорает мать. Мне было три года - достаточно взрослый, чтобы поджечь костёр собственными руками. Дядя дал мне пылающий факел... я помню, как ткнул им в поленницу и как её охватило пламя. Я это сделал, хотя уже понимал, что происходит что-то непоправимое. Мама не шелохнулась и не кричала, она была очень мужественной, как вы. Есть ещё воспоминание о том, как я сижу во дворе у фонтана, на жёлтой плитке, и играю с козлёнком, оно радостное и, кажется, того же года, но я не помню, что было раньше. Потом я жил на Раньялоке, один среди громадных ящеров, и каждую ночь, каждый день думал, живы ли те, кто меня там оставил - или уже погибли смертью, худшей огня... Потом... переехал сюда, в империю, от этого тоже мне много радости было. В частности, ваш отец и Йелена. Йелена Сигурдотир, вы вот её предлагали мне в жёны - а знаете ли вы, что она и Оками-сама однажды меня пытали? Я трое суток провёл на дыбе в Йеленином подземелье. Тссс! - Он опять прижал её губы пальцем. - Не говорите, что вам очень жаль, Мэй, вы тут ни при чём. И я их простил, как видите - батюшку вашего тоже. Везёт ему на прощенцев. Ну и в заключение, вы с вашим братом, чтоб он нам всем здоров был с такими талантами... - Он повернулся и ушёл к столу. Сел. - Я ведь уже был женат. Здесь, у вас, не дома. Её убили вы, Мэй, ваш мятеж и война. Не лгите, что сожалеете.

Она увидела лазейку и юркнула туда:

- Как вы с этим справились, если вы однолюб?

- Так же, как справился бы, если бы вы вдруг умерли. Надо, чтобы прошло несколько лет - три стандартных, по крайней мере. Асур-мужчина может, овдовев, жениться снова, это даже желательно, но только после периода исцеления и соответствующих ритуалов. На ритуалы я могу забить, но не на время. Как вам вариант? Вы умираете, я три года скорблю и женюсь опять. Империя получает наследника, я - душевный мир, не говоря уже о плотском счастье. Вы для меня на это пойдёте?

Мэй вдруг поняла, что устала. Ужасно устала, сейчас упадёт на диван, и он может делать что хочет.

Мысль была соблазнительной.

Бедная я.

- Бедный вы, - сказала она.

- Я богатый. Очень богатый, вся её империя теперь моя, я - наследник. И не собираюсь ничего транжирить. - Он вдруг засмеялся сквозь боль и усталость. - Выходите за меня, Мэй, бросьте романтического бандюгана, и вам не придётся жить на грязные деньги. Тиранские, конечно, но не уголовные. Это вам не пристало.

- Рив Гэллар, - как в трансе сказала Мэй. - Вашей женой была она, императрица. Вы - наследник империи...

Он сидел и молчал и казался каким-то счастливым. Потом заметил, будто мимоходом:

- Это не для болтовни.

- Да за кого вы меня принимаете? - возмутилась Мэй.

- За предательницу и террористку, - ответил адмирал Торн, который вдруг опять проявился там, где только что был просто Ариан. - Клятвопреступницу, мятежницу, вот это всё. Можете вернуться в клятву, Мэй. Приглашаю.

- Вы жертва, - сказала она, и ей было всё равно, что после этих слов будет дальше. - Я это сразу поняла, увидав вас, с вашей кожей, в числе адмиралитета. Там много было таких, патриотичных, верных, с не тем цветом кожи, формой костей, какими-нибудь не такими глазами, с шерстью или чешуёй. - Она махнула рукой. - Баранчики на заклание, все как один. Их использовали для грязнейших дел, потом подставляли. Уничтожали, отправляли в лагеря, на эшафот. Итриулан туда тоже манили, она оказалась умней, оказалась у нас. А впрочем, у вас в итоге. Смотрите, император, чтобы вас не убили во сне, не подали яду. От вас зависит жизнь моих детей.

Она повернулась и пошла к двери.

Закрыто.

Она беспомощно обернулась.

Сукин ты сын.

- Жертва, да? - сказал Ариан Торн. - Когда вы с братом решили поиметь меня в душу и тело и он сбежал, а вы его прикрывали, играя с моей природой, не прошло ещё и полутора лет после смерти Рив. Для исцеления нужно три года, Мэй, помните, я говорил?

Почему только я не взяла меч, подумала она. Закончила бы это, так или иначе. Либо дверь, либо его. А впрочем, всё равно бы отобрали на входе во дворец. Бластер-то у неё отобрали.

- И эта рана никогда не заживёт, - сказал император. - Вторая тоже. - Он коснулся своей груди, и ей вдруг снова почудилось, что на его белом кителе, на самом сердце алое пятно. - И третья. Вернитесь сюда, Оками-сама. Я вам покажу, что такое жертвы.

- Не надо, - сказала она и принялась расстёгивать свой кардиган, пальцы слушались плохо, но не от страха, что-то другое. - Берите меня, адмирал, раз хотите. Вы победили, я ваша добыча. Только никого не убивайте.

- Я вам покажу, зачем явился в империю, - сказал он. - К чему я пытаюсь всех подготовить. Орду, которая сейчас идёт сюда, придёт не более чем через двадцать лет. Они особые существа, стоит видеть. Идите ко мне.