Империус (ЛП)

Он непроизвольно отступил назад, когда треснутая деревянная миска ударилась о стекло, покрывая его растекающимися неаппетитными пятнами похожей на кашу субстанции. На противоположной стене также виднелось нечто бурое, правда, уже подсохшее, а в жиже на полу выделялись отпечатки босых ног. Подушки и матрас были раскиданы по всему помещению, и что-то похожее на красный резиновый мяч катилось по полу. Римусу и прежде приходилось становиться свидетелем яростных атак Каина в ответ на заключение, однако в этот раз ничего не было разорвано, сломано или изуродовано – просто раскидано, словно постарался маленький разозленный ребенок. Это была не сумасшедшая деструктивная ярость, а словно бы результат детского раздражения.

В центре учиненного им беспорядка стоял Каин. Конечно же, он выглядел иначе: его темные вьющиеся волосы стали более длинными и спутанными, его развитые когда-то мышцы спали в заточении, его когти, некогда венчавшие пальцы, были острижены под корень. Перемены затронули и то, как он двигался – Римус заметил это, когда тот прошелся по камере и снова пнул миску: исчезла бессознательная легкость, плавность и изящность его движений сменились дерганностью и неуклюжестью. Даже его голос – низкий и рокочущий прежде – стал хриплым и слабым.

- Нечестно! – прокричал он снова, когда миска отскочила от стены и приземлилась на одну из подушек. – Нечестно! Нечестно! Нечестно!

А затем он упал на колени и принялся барабанить кулаками по полу, снова и снова повторяя, словно мантру: «нечестно, нечестно» с каждым ударом. И вдруг, так же внезапно, как началось, буйство окончилось. Римус с недоумением наблюдал за тем, как один из самых бешеных оборотней своего времени внезапно свернулся калачиком в гнезде из подушек и одеял, обхватил руками колени и принялся раскачиваться взад-вперед в ритм, известный только ему. Его губы шевелились, и низким голосом он продолжал монотонно повторять:

- Нечестнонечестнонечестно…

Невидящим взглядом он смотрел на стеклянную стену.

Карие глаза.

Несколько мгновений ушло на то, чтобы Римус осознал, чему стал свидетелем. Несмотря на то, что Каин все еще обладал чертами бешеного (его пальцы венчали когти, а зубы были острыми), его холодные, горящие золотым пламенем глаза, преследовавшие Римуса в кошмарах, исчезли. Карие глаза – несколько сумасшедшие, но точно человеческие – смотрели на него теперь.

- Его глаза… - непрошенные слова будто сами сорвались с языка.

- Интересно, не правда ли? – по-деловому спросила Ребекка. – Зубы и когти не изменились. Но сразу же после поцелуя бешеные глаза исчезли – именно это натолкнуло меня на размышления. Недаром же говорят, что глаза – это зеркало души, а в его случае – того, что от нее осталось. – Она спокойно встретила взгляд Римуса и продолжила: - Авраама Каина, которого вы знали, больше нет, то зло, что делало его таким, оставило его тело с поцелуем дементора. За это мы можем быть только благодарны. Когда дементор забрал то, что ему было нужно, Каин представлял собой жалкие останки человека. А ведь он был укушен и стал бешеным еще ребенком. – Ребекка криво усмехнулась. – Все, что осталось от великого и ужасного оборотня – это покореженное тело и в высшей степени неуравновешенный и глубоко травмированный разум десятилетнего ребенка.

Римус отвернулся от нее и снова посмотрел на Каина, раскачивающегося туда-сюда и все повторяющего одно и то же. Но это был не Каин, не совсем он. Если Ребекка права, то Каин являлся переплетением человеческого и волчьего начал, а теперь, когда осталось только человеческое…

Авель.

Он был Авелем Исааком или тем, что осталось от него – исковерканное тело мальчика, его кузена, который сам вложил свою руку в пасть оборотня и попросил сделать его сильнее. И сейчас, более сорока лет спустя, он заперт в клетке, слабый и сумасшедший, старающийся удержать те крохи разума, что еще остались у него после бешеного Каина и дементора.

Все беды, что он принес только лишь из-за одного импульсивного решения, принятого для того, чтобы отомстить тем, кто плохо с ним обращался. С жалостью и гневом в сердце Римус коснулся шрама, оставшегося от укуса.

Глупый, глупый маленький мальчик…

- Он нам не отвечает, - снова оторвала его от размышлений Ребекка. – Он не говорит, если не считать криков или бормотаний самому себе о том, как все на свете несправедливо. Он даже не отзывается на свое имя. – Она покачала головой. – Но, полагаю, это и не удивительно. Его человеческий разум окончательно разрушен годами, что он провел, будучи бешеным. Все эти годы, что волчий разум подавлял его, привели к тому, что мы не в силах ему помочь. Команда экспертов из больницы Святого Мунго тщательно обследовала его по прибытии, но в нем просто не осталось достаточно человеческого, чтобы можно было восстановить его личность. Половина его разума исчезла, а вторая абсолютно разрушена. Он сошел с ума, и с этим ничего нельзя поделать.

Римус все смотрел на то, как двигаются губы Каина, обнажая острые зубы.