Императрица Орхидея

Вода из источника на Нефритовой горе показала наилучшие результаты. С тех пор этот источник был определен в исключительное пользование жителям Запретного города. Ворота Пекина запирались в десять часов вечера, и никому до утра не разрешалось входить в город, кроме водяной повозки с маленьким желтым флажком на верху. Ослик шагал по центру главного бульвара. Говорили, что даже принц верхом на лошади при встрече обязан уступить дорогу ослику.

Я смотрела, как старик наполняет многочисленные ведра и ушаты, а потом исчезает за воротами. Я слушала, как постепенно затихают вдали шаги ослика, а душу охватывало щемящее чувство. Вместе с темнотой пришла печаль, и от нее некуда было скрыться, она пропитывала все, как влага в сезон дождей.

Снова открыв коробку с шелкопрядом, я обнаружила, что бабочек нет, а вместо них на соломе лежат сотни маленьких коричневатых зернышек.

— Дети! Шелковичные дети! — закричала я, словно сумасшедшая.

Прошла еще одна неделя, не принесшая никаких новостей. В мой угол никто не заглядывал. Тишина вокруг дворца становилась невыносимой. Когда на руки ко мне вспрыгивала Снежинка, я едва не плакала. Я возилась с кошечкой, кормила ее, купала и играла до тех пор, пока это занятие мне не наскучивало. Я читала книги и переписывала из них стихи. Даже начала рисовать. Картины отражали мое настроение. На них всегда изображался ландшафт с одиноким деревом или снежная равнина с цветущей веткой на переднем плане.

Но так случилось, что на пятьдесят восьмой день моего пребывания в Запретном городе император Сянь Фэн все же призвал меня к себе. Когда Ань Дэхай принес мне приглашение Его Величества, я едва могла поверить собственным ушам. Император просил меня сопровождать его на оперный спектакль.

Я тщательно изучила приглашение императора. Вот его подпись и печать, большая и красивая. Я положила карточку под подушку и долго гладила ее перед сном. На следующее утро вскочила еще до рассвета. Ритуал одевания прошел совсем не формально и вызвал во мне сильное волнение. Мне казалось, что Его Величество просто обязан мной восхищаться. К восходу солнца все было готово. Оставалось только помолиться, чтобы красота принесла мне удачу.

Ань Дэхай сказал, что император Сянь Фэн пришлет за мной паланкин. Я ждала, сгорая от нетерпения. Евнух между тем описывал, в какое именно место меня отвезут и кого я там смогу встретить. Он рассказывал, что театральные представления были излюбленным времяпрепровождением императоров многих династий и стали особенно популярны в XVII веке, во времена ранней династии Цин. В царских резиденциях строились огромные сцены. Только в Летнем дворце, куда я отправлюсь сегодня, сцен было четыре. Самая большая была трехэтажной и называлась Великим оперным театром Шанги. Если верить Ань Дэхаю, спектакли на ней ставились в каждый праздник Нового года по лунному календарю и в дни рождения императора и императрицы. Эти спектакли представляли собой феерическое зрелище и длились с раннего утра до позднего вечера. Император приглашал на них принцев и высших чиновников, такое приглашение считалось большой честью. На восемнадцатый день рождения императора Чен Луна было поставлено десять опер. Среди самых популярных — «Обезьяний царь». Образ главного героя был взят из классики времен династии Мин. Опера императору настолько понравилась, что он потребовал поставить ее в разных сюжетных вариациях. Получилась самая длинная опера из всех существующих на свете, она длилась десять дней. Появление на сцене небесного зеркала, в котором отражалось земное существование людей, настолько околдовало зрителей, что они пребывали под его чарами до самого конца представления. Рассказывали, что даже после его окончания нашлось много желающих, чтобы артисты немедленно повторили понравившиеся им сцены.

Я спросила Ань Дэхая, были члены императорской семьи простыми любителями оперного искусства или кто-нибудь из них мог похвастаться серьезными знаниями в этой области.

— Я бы сказал, что большинство из них были плохими знатоками, — ответил евнух. — Все, кроме императора Кан Си, прапрадедушки императора Сянь Фэна. Согласно книге записей, Кан Си самолично просматривал манускрипты и музыкальные партитуры, а Сянь Лун знакомился лишь с небольшим числом либретто. Большинство гостей, однако, приходят на спектакли ради угощения и ради привилегии посидеть рядом с Его Величеством. Разумеется, это тоже очень важно — продемонстрировать свою чувствительность к культуре. Так сказать, обозначить свой вкус к прекрасному и утонченному.

— А смеет ли кто-нибудь обнаружить свои знания в присутствии императора? — спросила я.

— Всегда находится кто-нибудь, кто не понимает, что другие сочтут его выскочкой, и поэтому выставляет напоказ свои пристрастия.